Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века - [178]

На протяжении всей своей творческой деятельности Николаевский был вдумчивым политологом, стремившимся основывать свои выводы и прогнозы на максимально широком круге источников. Но в силу самой специфики этой дисциплины он вынужден был строить и чисто логические конструкции, предположения, прогнозы. Далеко не всегда они подтверждались дальнейшим анализом или развитием событий, но это были издержки данного вида производства. Соотношение между фактами и их интерпретацией, интерпретацией и выводами, выводами и прогнозами являлось и остается важнейшей проблемой, на основании которой можно судить не только о степени добросовестности, но и о профессиональной квалификации политолога и историка.

Политологические разработки нашего героя относились к той области, которая на рубеже 50–60-х годов стала называться в США советологией. В этом качестве он соединял в себе черты знатока советских реалий, полученные в результате собственного опыта, со стремлением как можно глубже разобраться в поворотах и изгибах большевистской власти. Всегда решительно осуждая ее, Николаевский лишь изредка поддавался бушевавшим в глубине его души чувствам и страстям, стремился, чтобы они оказывали как можно меньшее воздействие на аналитическую работу. В то же время, как и многие другие исследователи, он не мог вырваться из того круга нравственных принципов и идеологических догм, которые стали органической частью его натуры. В этом не было противоречия – будучи убежденным в своей моральной и идеологической правоте, Николаевский стремился подтвердить ее объективным анализом реальных фактов, хотя подчас под влиянием своих представлений ошибался, но ошибался добросовестно.

Но главным, чему посвятил свою деятельность Николаевский, была российская и европейская история XIX–XX вв. Многочисленные ссылки на коллекцию Николаевского в Архиве Гуверовского института войны, революции и мира встречаются во многих документальных публикациях, посвященных самым разнообразным проблемам истории России, а также западноевропейских стран в XIX – первой половине XX в. Это отнюдь не единственный, но очень важный памятник ученому, облегчившему углубленное и объективное изучение многих важных аспектов недавнего прошлого. В качестве археографа, источниковеда и собственно историка Николаевский внес наибольший вклад в изучение развития российского социал-демократического движения. Его многочисленные аналитические статьи, посвященные отдельным аспектам, биографиям деятелей этого движения, особенно меньшевистского течения, а затем партии меньшевиков, разоблачение фальсификаций, которые обильным потоком лились из-под перьев услужливых партийных холопов – советских историков ВКП(б) – КПСС, полемические выступления, вскрывающие неточности и ошибки других авторов вкупе с мемуарными фрагментами, прошедшими сквозь зоркую проверку, в хорошем смысле слова цензуру профессионала, – таков весомый багаж Николаевского как историка России.

Николаевский изучал и знал не только научные труды, историю в ее разнообразных толкованиях, не только опубликованные и неизданные источники, не только умел осуществлять их квалифицированную научную критику, служащую постижению истины. Он проявлял глубокую заинтересованность к устным свидетельствам, даже тем, которые носили заведомо неточный характер или напоминали предания. Последние являлись для него также источником – свидетельством тех или иных общественных настроений, расстановки социально-политических сил, предпосылкой для понимания властных решений или партийной политики, в конечном итоге определенным дополнением документальных источников как таковых.

Неповторимое сочетание личного опыта, знакомства с видными участниками событий от Керенского и Милюкова до Ленина и Сталина, знания огромного числа документальных памятников и умения их продуктивно использовать – все это превращало Николаевского в уникального специалиста. Однопартиец Бориса Ивановича, также занимавшийся историей и нередко вступавший с ним в споры, Б.М. Сапир весьма сдержанно и, пожалуй, сквозь зубы написал после кончины Николаевского: «Б.И. сумел найти себе место в меньшевистской иерархии: историк партии, собиратель партийного архива… Как историк партии и собиратель архива он был как бы вне фракций»[987].

Реальный вклад Николаевского в изучение политической борьбы на левом фланге российского общественного движения был значительно серьезнее, чем это высказал Сапир. Точно так же весьма весомыми были его научные результаты в изучении многих других аспектов российской и европейской истории второй половины XIX – первой половины XX столетия. Но действительно, активно участвуя в политической борьбе и занимая в ней жесткую определенную позицию, в научном исследовании Николаевский всегда выходил за пределы фракционного подхода.

Монографические исследования, документальные публикации с обширными комментариями, которые являлись своего рода миниатюрными научными трудами, аналитические и обзорные исторические и политологические статьи, источниковедческие и историографические работы, дискуссионные выступления и аргументированные печатные споры с оппонентами – таков был литературный багаж Николаевского. Его личный творческий опыт служит наглядным опровержением мнения некоторых американских исследователей