Через тернии в Бездну - [2]

Всё это не помогло… Более того — сыграло дурную службу! Как говорят кузуни: «у судьбы довольно мрачное чувство юмора».

Лайра хорошо запомнила последний день своего относительно беззаботного детства. Сияло весеннее солнце, ласково согревало. Цвели одуванчики, росла нежная трава. От дивных запахов можно было опьянеть… Девчушка, вместе со своими шестью друзьями, отдыхала на окраине деревни, на высоком но пологом холме, овеваемая ветерком. Расстелив на изумрудном лугу узорчатый коврик, она играла с Шинаком и Вираном в Таммашил — древнюю кузунийскую игру. Внимательно созерцала клетчатую доску. Шинак взял кости, потряс их в кулаке — и бросил. Хулиганка удивлённо приподняла брови — её «союзнику» снова повезло. Тот неспешно переставил с полдюжины фигур, низвергнул «вражьего» боевого мамонта — и стал ждать «ответного удара», со стороны пращников и шестируких гигантов.

Остальные друзья бездельничали неподалёку.

— Ну, давай, Виран, ходи уже, — мягко и ехидно молвил Шинак, почёсывая свою толстую щёку. Глазки-пуговки изучали «поле битвы», казалось в них пляшут чертики. Парень взял из сумки медовый пирожок — и откусил половину. Медленно разжевал, продолжая думать.

Лайра тоже усиленно работала головой, потирая подбородок, и закусив губу. Она вместе с Шинаком противостояла армии Вирана. Который побеждал уже второй час — но всё никак не мог довести игру до конца. Окончательная победа снова и снова выскальзывала из его рук.

— Не отвлекай, — холодно и бесцветно молвил он Шинаку. — Я просчитываю комбинации.

— Разумеется, куда уж…

— Да. Мой отец говорил: «цифры это всё. Основа вселенной». Он знал толк в цифрах… Даже учился на инженера в Сарабане, но провалил экзамен. Не хватило денег на взятку. Впрочем, я превзойду его.

Холодные глаза парня не выражали ничего кроме сосредоточенности и серьёзности. Лицо словно каменное. Наконец Виран едва заметно кивнул — соглашаясь сам с собой — и переставил несколько фигур. Движения его пальцев были ровными и чёткими — «не человек, а машина».

— Шах, — сказал он. — Предлагаю завершить игру. Ваши шансы ничтожны.

Затем едва заметно усмехнулся — мрачновато, но беззлобно.

— Ещё чего, — хмыкнул Шин, округлив черные глазки. — Будем играть до конца.

— До нашей победы, — поправила его Лайра.

— Точно! Предлагаю ударить лучниками через левый фланг в центр. Это шанс.

— Хм… Можно попробовать. Но мы рискуем потерять элитные отряды… А их у нас осталось маловато.

— Если не рискнём — потеряем их в любом случае. Раньше или позже.

Тут подошёл Митай. Солнце золотило его шпагу, и сам он был стройный как шпага. Хотя ростом не удался.

— Хорошо играешь, толстячок, — похвалил он Шинака. — Молодец. Хитрый и везучий. Но… Давай лучше займёмся делом. Хочу потренироваться в фехтовании — составишь мне компанию? Есть запасная шпага, я буду поддаваться. Лучше такой противник как ты, чем уж вообще никакого, — он приставил лезвие к горлу собеседника.

— Убери железку, Мит, — Ехидно улыбнулся толстяк. Не видишь — я думаю. — И он продолжил сосредоточенно изучать «поле битвы».

— Жаль. Ладно, заплывай сальцем дальше… Я пойду.

— Не обижай Шина, — шутливо пригрозила Лайра. — Не то я тебе покажу где бааты зимуют.

— Разумеется. Удачи в войне! Насколько я знаю, легче стать императором, чем обыграть Вирана.

И парень отошёл. Ветерок трепал его каштановые кудри, а на совершенно ровном, вычищенном до блеска лезвии шпаги отражались небесные облачка.

Неподалёку, в тени раскидистого дерева, дремал Ган. Растянувшись во весь свой громадный рост, и подложив под голову кулак, он дышал глубоко и ровно. Правой рукой держал рукоять боевой секиры. Глаза закрыты, на лице — безмятежная улыбочка. Парень пожёвывал соломинку, солнечные блики играли на его лысой голове. Парень казался не вполне человеком — скорее огромным пещерным людоедом, выходцем из сказок. Только вот кожа не зелёная, а вполне обычного окраса. Впрочем, благостная улыбочка и мечтательное выражение лица внушали доверие — «людоед» казался добрым. Или он такой лишь когда сытый?

— Привет, здоровяк, — обратился к нему подошедший Митай. — Потренируемся? Твоя секира, конечно, сила. Но скорость и ловкость таки побеждают, разве нет? Проверим.

— Отвали, дружище, — ответил Ган, не открывая глаз, и продолжая улыбаться. — Лучше уделай Сау, а то видишь — он весь в меланхолию ушёл…

Саури действительно ушёл в меланхолию — сидел на мешке с соломой, и мечтательно созерцал пейзаж. С холма открывался чудный вид — созерцать было что. Лучи солнца пронзали мягкую весеннюю хмарь, и словно оживляли зеленеющие пастбища, где на коврах пышной травы паслись стада овец. Далеко над горизонтом высились заснеженные пики Седых Гор… Красота! Время от времени Сау делал записи на листе старой бумаги — видимо творил поэзию. На голове — венок из одуванчиков, а лицо одновременно и мечтательное и сосредоточенное. Нехорошо отвлекать, да и противник он так себе. Поэт.

Оставался лишь Матах. Крупный спокойный парень, сейчас он был явно насторожен. Усевшись на замшелом поваленном стволе, он попивал чай — но зелёные глаза странно щурились и блестели. Иногда Матах поглядывал на странные дымы, поднимающиеся на горизонте — и почёсывал затылок.