Через тернии к свету - [10]

Руфус не отрываясь, смотрел в лицо девушки, как вдруг зашелся веселым смехом.

— Мы принимаем дары, правитель Кариллеи. Я беру твою дочь в жены, а золото раздайте беднякам в честь нашей свадьбы.

Могучие тела драконов затряслись в приступе безудержного веселья. Они фыркали и сплевывали огненные ручейки, а первозданные люди с благоговейным ужасом смотрели на эти движения, не понимая их истинный смысл.

Лишь Элайна не приняла участия в этом веселье. Она гордо подняла голову, щелкнула клыками, и удалилась прочь в чащу леса, чтобы никто не видел ее обидных слез.

— Ты здорово насмешил всех нас, Руфус, — сказал Тарьял и похлопал друга по чешуйчатой спине. — Смотри, не напугай девушку до смерти.

Руфус странно посмотрел на Тарьяла и, не сказав ни слова, направился к опушке. Неожиданно прямо под ноги ему бросился резвый белокурый юноша. Он дотронулся до крыла Руфуса и заговорил, превозмогая страх.

— О, великий дракон! Позволь поговорить с тобой наедине.

Руфус кивнул головой и последовал за юношей в лесную темень. Спустя несколько минут они достигли поляны, на которой паслись два великолепных единорога. Животные были красивы, и Руфус невольно залюбовался ими. Он бы с удовольствием взял единорога в царство даллиаров, однако источник их вряд ли пропустит.

— Я прошу тебя, великий дракон, принять от меня этих единорогов и еще ларец самоцветов. Такие не сыщешь во всей долине. А взамен ты отпустишь Аллуру.

Вот как! Руфус усмехнулся про себя и сложил когтистые лапы на груди, исподлобья глядя на пылкого юношу. Тот был явно взволнован, даже покраснел, но это не портило его миловидное лицо. В груди Руфуса неожиданно зашевелилось непривычное чувство, отдаленно напоминающее ревность. Он не собирался признавать за собой никаких прав на Аллуру, однако мысль о том, что девушка окажется в объятиях этого смазливого юнца, привела его в бешенство.

— Ни к чему мне твои лошади и самоцветы. Аллура мне намного милей.

— Раз так, значит прощайся с жизнью! — воскликнул юноша и, вытащив из ножен длинный меч, довольно неуклюже бросился на Руфуса. У него вряд ли был солидный опыт в таких делах. Ловким движением колючего хвоста Руфус сбил незадачливого жениха с ног, и меч отлетел далеко в кусты.

— Ты не воин, дерзкий мальчишка. Скажи спасибо, иначе я раздавил бы тебя, словно назойливую пчелу.

— Вообще-то я художник, — признался юнец, вставая на колени. — Но ради своей сестры я готов стать тигром и перегрызть тебе глотку.

— Так ты брат Аллуры, — обрадованно воскликнул Руфус. — Как зовут тебя?

— Эйнольс, — ответил юноша и залился краской смущения. Горькое чувство поражения и страх за сестру кипели в его груди вперемешку со стыдом за столь бесславное поражение.

— Не бойся, Эйнольс, я не обижу Аллуру.

С этими словами Руфус покинул поляну, оставив Эйнольса с его самоцветами и единорогами, и отправился на поиски своего трофея. Аллура ждала его все там же, на поляне. Завидев его, девушка поспешно укрыла в складках на груди небольшой флакон. Руфус успел заметить ее движения, однако не подал виду.

Он поманил ее пальцем. Аллура послушно подошла и подняла на него свои прекрасные глаза, в уголках которых Руфус сумел прочитать тщательно скрываемый страх.

— Не бойся, жена моя, — почти ласково сказал он и протянул ей огромную когтистую лапу, — Залезай ко мне на спину. Я покажу тебе мир сквозь облака.

Драконы на полях снова загоготали и стали, играючи, хватать друг друга за шипы, выступающие на плечах и вдоль спины. Однако Руфус и не думал смеяться. Он присел на колени, помогая Аллуре забраться на свою спину, затем поднял накидку, валявшуюся на земле, и протянул девушке.

— Накинь. Человеку в небе может быть холодно.

Аллура торопливо накинула на плечи легкую ткань и крепко ухватилась за острые шипы дракона. Руфус бросил на нее немного загадочный взгляд, и спустя минуту сорвался и стремительно взмыл вверх — в облака.

Несколько часов они летали над всем царством Кариллеи, затем посетили ущелье драконов, долину, простиравшуюся на границе с соседним царством. Аллура с почти детским восторгом взирала на красоту Первозданной Земли, открывавшуюся ей с неба. Вначале она предпочитала хранить молчание, но после ничто уже не могло удержать поток ее восторженных слов.

— Скажи, теперь ты не хочешь убить меня? — насмешливо спросил Руфус, но глаза его были как никогда серьезны.

— Убить тебя? — с искренним негодованием вскричала Аллура. Руфус дотронулся кончиком когтя до складки на ее груди.

— Ах это… Это вовсе не для тебя, Руфус… А для меня, — Аллура смущенно потупила глаза, — Я считала тебя чудовищем и боялась того, что ты можешь сделать со мной.

— А теперь? Теперь ты боишься меня, Аллура?

— Теперь я жалею, что ты не человек, — просто ответила девушка, и на щеках ее заиграл персиковый румянец.

Несколько дней Руфус с Аллурой летали в облаках, поднимаясь к вершинам самых высоких гор. Затем спускались вниз и бродили по долинам, купались в озерах и водопадах, ловили дичь и готовили ее на костре. И говорили — много, долго о самых разных вещах: о музыке и поэзии, о красоте земли, о порывах души и сердца, о чувстве долга и чести, об истине и лжи и о том, что нет в мире прекраснее того, что дает любовь.