Через солнечную сторону - [3]
Но вот пустыни пройдены вдоль и поперек. Нанесены на карты горы и пропасти, составлены лоции, взяты на учет астероиды. За стадией открытия следует стадия обживания. Торопливая фантастика описывает и то и другое.
Рассказ Лема рисует начальную стадию обживания с ее строительными лесами, грудами ящиков и бочек, завезенных с Земли. Но в нашем сборнике немало и рассказов о том, как живут на планетах люди — не героические первопроходцы, а обыкновенные поселенцы со своими делами — хозяйственными, финансовыми, семейными и личными.
Освоенную Луну изображает Карлос Раш — писатель из Германской Демократической Республики («Влюбленные на станции „Лунные горы“»). Время действия — XXI век. На Луне города, катакомбы и штольни, ракетостроительные верфи, космический флот, учебные центры и учебные залы, и в залах учащиеся — молодые люди, стажеры… а у молодых людей любовь — земная любовь на Луне.
Общечеловеческую тему эту подхватывает Артур Кларк. Естественное продолжение любви — дети. У Кларка точная дата — год 2000, тоже обжитая Луна, Луна как стартовая площадка для кораблей, летящих на Марс. На Луне чтят память Циолковского и заслуги Советского Союза, открывшего в 1957 году космическую эру. На Луне дружно работают ученые разных наций, и у одного из них рождается ребенок — его колыбелька уже за пределами планеты-колыбели. «Колыбель на орбите» — так назвал Кларк свой рассказ.
У нас в сборнике как бы создается коллективная повесть, где каждый автор берет на себя по главе. Карлос Раш написал главу первую «Космическая любовь», Артур Кларк — главу вторую «Космическая колыбель», главу третью взял на себя Джон Уиндем (советский читатель знает этого автора по роману «День триффидов», вошедшему в серию «Современная фантастика», изд-во «Молодая гвардия»). Рассказ Уиндема, посвященный космическому детству, называется «Адаптация», и речь в нем идет об одной из подлинных трудностей покорения космоса — о приспособлении живого земного организма к космическим условиям, прежде всего к непривычной гравитации — к повышенной или пониженной силе тяжести или даже к невесомости. Из практики космонавтов, советских и американских уже известно, что организм человека быстро приучается к удивительной невесомости, к ней приспосабливаются мускулы и глаза. Но невесомость расслабляет, словно лежание в постели, и обратный переход к земной силе тяжести чувствителен. Конечно, особенно чувствителен он будет для детей, выросших на небесных телах с малым притяжением — на Луне, или на Марсе, или на лунах других планет. Об этом и рассказывает Уиндем.
Вероятно, освоение космоса преподнесет еще немало сюрпризов. Заселение планет не будет похоже на заселение Америки или Австралии европейцами, которые, высадившись на берег, могли ставить дом и тут же пахать. Заселение планет прежде всего потребует переделки природы, ее планового преобразования. Но мотив переделки космической природы, очень распространенный у советских писателей, в западной фантастике встречается не так часто. Там больше пишут о вывозе сырья, торговле, спекуляции. Естественно: для стран капиталистических космос — объект эксплуатации, для социалистических — объект преобразования.
И в рассказе, рекордном по отдаленности даты, отнесенном к началу XXII века («История с песчанкой»), автор рисует американизированную капиталистическую Венеру. Там упоминаются лавочки, контрабандисты, космические пираты, богатые туристы. А речь идет о косности ученых-бюрократов, которые пуще всего на свете боятся непривычного, готовы отказаться от спасения людей, лишь бы спасти «честь мундира».
Как бы подчеркивая формализм мышления ученых мужей Венеры, автор придает своему рассказу форму административной переписки.
Несколько в стороне стоит в нашем сборнике рассказ польского писателя Витольда Зегальского «Приключения в кольцах Сатурна». С этим автором мы встречались в сборнике польских фантастов «Вавилонская башня», и уже там Зегальский познакомил нас с роботом Катодием, толковым и старательным слугой капризного барина, который кичится тем, что в отличие от робота у него — человека — есть дурные привычки. Теперь рядом с Катодием появился еще и Анодий, робот-поэт, сочинитель роботофантастики, сказки о необыкновенных свойствах колец Сатурна. Конечно, кольца Сатурна играют тут только условную роль, это место действия роботосказки.
И здесь уместно напомнить о выборе места действия в фантастике, ибо для нашего сборника, где место действия ограничено планетами Солнечной системы, вопрос этот немаловажен.
Свои трагедии, комедии и фарсы фантастика предпочитает разыгрывать на заднем плане сцены, там, где декорации еле видны в полутьме. Ярко освещенная, четкая рампа не всегда приемлема для фантастов. Если хорошо видна каждая деталь обстановки, фантазировать труднее.
Но по мере расширения знаний все шире становится освещенная площадка. Человечество действует как бы на растущей сцене. Сфера действия фантастики не сужается, а, напротив, растет, поскольку удлиняется периметр круга знаний. Но фантастика все время отодвигает место действия дальше и дальше в неизвестность. В XVI–XVIII веках она предпочитала неведомые острова в неведомых морях («Утопия», «Путешествия Гулливера»), потом центральные области материков и полярные страны, а с конца XIX века — планеты, прежде всего Марс с его каналами и кажущимся сходством с Землей.
В эту книгу вошли три произведения Айзека Азимова, по праву признанные классикой НФ-литературы XX столетия. В романе «Конец вечности» повествуется о некой вневременной структуре, носящей название «Вечность», в которую входят специально обученные и отобранные люди из разных столетий. Задачей «Вечности» является корректировка судьбы человечества. В «Немезиде» речь ведётся об одноименной звезде, прячущейся за пыльной тучей на полдороге от Солнца до альфы Центавра. Человечеству грозит гибель, и единственный выход — освоение планеты Эритро, вращающейся вокруг Немезиды.
Роман в новеллах «Я, робот» относится к одной из самых важных работ в истории фантастики. Сформулированные Азимовым ТРИ ЗАКОНА РОБОТЕХНИКИ легли в основу науки об Искусственном интеллекте. Что случится, если робот начнет задавать вопросы своему создателю? Какие будут последствия программирования чувства юмора? Или возможности лгать? Где мы тогда сможем провести истинную границу между человеком и машиной? В «Я, робот» Азимов устанавливает свои Три Закона, придуманные для защиты людей от их собственных созданий, – и сам же выходит за рамки этих законов.
…Империя с высочайшим уровнем цивилизации. Ее влияние и власть распространены на десятки миллионов звездных систем Галактики. Ничто не предрекает ее краха в обозримом будущем…И вот однажды психоисторик Хари Сэлдон, создав математическую модель Империи, производит расчеты, которые неопровержимо доказывают, что через 500 лет Империя рухнет…Великий распад будет продолжаться 30 тысяч лет и сопровождаться периодом застоя и варварства. Однако Сэлдон создает План, в соответствии с которым появление новой Империи наступит всего через 1000 лет.
Из 1949 года Джозеф Шварц попадает в мир далёкого будущего – периода расцвета Галактической Империи. В результате древних термоядерных войн поверхность Земли стала радиоактивной и непригодной для жизни. В то же время люди расселились по всей Галактике и забыли о своей колыбели. Земля всего лишь камешек в небе. Ныне всё человечество живёт под управлением планеты Трантор, контролирующей двести миллионов звезд. Но на Земле ещё живы националистические настроения, некоторые земляне хотят вернуть себе власть предков.
…Империя с высочайшим уровнем цивилизации. Ее влияние и власть распространены на десятки миллионов звездных систем Галактики. Ничто не предрекает ее краха в обозримом будущем…И вот однажды психоисторик Хари Сэлдон, создав математическую модель Империи, производит расчеты, которые неопровержимо доказывают, что через 500 лет Империя рухнет…Великий распад будет продолжаться 30 тысяч лет и сопровождаться периодом застоя и варварства. Однако Сэлдон создает План, в соответствии с которым появление новой Империи наступит всего через 1000 лет.
Однажды, сидя в метро, Айзек Азимов просматривал сборник космических опер и наткнулся на картинку, изображавшую римского легионера среди звездолётов. В мозгу мелькнула мысль: а не описать ли Галактическую Империю — с точки зрения истории, экономики, социологии и психологии? Так появился самый великий учёный в истории мировой фантастики — Гэри Селдон, создавший науку психоисторию, постулаты которой актуальны уже более полувека. Так появился мир Академии: базовая трилогия о нём составила эту книгу. Так появилась "Галактическая история" от сэра Айзека, в которую входят почти все романы знаменитого фантаста.
В лесной сторожке молодой человек дважды увидел один и тот же сон о событиях времен войны, которые на самом деле происходили тогда на этом месте. Тогда он выдвинул гипотезу: природа записывает и хранит все события. В местах пересечения временных потоков наблюдатель может увидеть события из другого временного потока. Если найти механизм воспроизведения, станет действовать закон обратимости.
Сигом прилетел исследовать планету, очень похожую на Землю. Здесь есть море и берег, солнце и небо. Надо было работать, действовать, но сигом только сидел на берегу, смотрел на море и размышлял. Такое с ним случилось впервые.
Несколько лет назад Владимир Левицкий сильно пострадал при пожаре. Он получил ожоги и переломы, а кроме того, ему раздробило рёбра, и врачам пришлось удалить у него правое лёгкое и часть левого. Теперь же он — неоднократный чемпион Европы по лёгкой атлетике и представляет СССР на международных соревнованиях. Возможно ли это?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
Об озере Желтых Чудовищ ходят разные страшные легенды — будто духи, или какие-то чудища, стерегут озеро от посторонних и убивают всякого, кто посмеет к нему приблизиться. Но группа исследователей из университета не испугалась и решила раскрыть древнюю тайну. А проводник Курсандык взялся провести их к озеру.
Правительственный комитет провёл специальное исследование. Его целью было предсказать, какой может стать грядущая война. Комитет пришёл к выводу, что ввиду превосходства ядерного оружия войска и вся современная техника стали бесполезны.L'arme diaboliqueРассказ, 1965 годПеревод: Ю.Денисов.
В сборнике нашли отражение традиционные сюжеты научной фантастики: контакты с разумными существами других планет, приспособление человека к иной среде, путешествие во времени.Повести принадлежат перу известных мастеров этого популярного жанра: А. Кларку, Р. Янгу и др.СОДЕРЖАНИЕ:Дмитрий Биленкин. Парадоксы фантазииДжеймс Блиш. Поверхностное натяжение. Перевод К. СенинаДин Маклафлин. Братья по разуму. Перевод И. ГуровойРоберт Ф. Янг. У начала времен. Перевод А. ИорданскогоАртур Кларк. Встреча с медузой. Перевод Л. ЖдановаКлиффорд Саймак. Сила воображения.
В сборник включены один из первых романов известного английского писателя-фантаста А. Кларка «Конец детства» и один из последних его вышедших романов «Одиссея три».
Сборник рассказов, вошедших в сокровищницу мировой фантастики, в переводах замечательного мастера Норы Галь. В него включены произведения известных писателей-фантастов Великобритании, США и Франции — Л. Дель Рея, Р. Желязны, М. Клингермен, У. Ле Гуин, М. Лейнстера, М. Люкаса, Д. Плектея, К. Саймака, Р. Силверберга, Т. Старджона, У. Тенна, 3. Хендерсон, Р. Шекли, И. Дермеза, А. Доремье и Ж. Клейна.