Через шестнадцать лет - [5]

Алан отвернулся, негодуя на самого себя: слишком долго задержался в этой хижине в одиночестве, если женщина, поглощающая суп, начинает казаться ему сексуальной.

— Где твое снаряжение? — резко спросил он.

— Под полуметровым слоем снега, наверное. Я подумала, что если доберусь до хижины, то наверняка найду здесь необходимые запасы, и решила не тащить тяжелый рюкзак.

— Когда прекратится снег, мы попробуем найти твои вещички. Думаю, что ждать осталось недолго, — сказал он. Но при этом в словах Алана звучало больше надежды, чем уверенности.

А будь ее воля, она бы позволила идти снегу до бесконечности. Чего еще надо? Тепло, безопасно и, главное, Алан рядом.

Девушка наклонилась, чтобы поставить кружку на пол, и вдруг почувствовала резкую боль в мышцах левой ноги. У нее перехватило дыхание. Она стала массировать больное место.

— Часто беспокоит?

— Временами. — Трэлла подняла глаза и увидела виноватый взгляд Алана. Она быстро убрала руку с ноги, будто боль уже прошла.

— Сильно болит?

— Только когда взбираюсь на крутую гору во время снежного бурана, — небрежно произнесла она.

А ведь врала. Старая травма ныла, когда, например, менялась погода. И ей необязательно карабкаться на гору, чтобы убедиться, что левая нога слабее правой. А этот великан-дурачок до сих пор считает себя виноватым в той ее беде. Сама, кстати, тогда в сердцах ляпнула ему, что если бы не он…

— Ты же знаешь, что не виноват в том, что случилось, — мягко заметила она.

— Я должен был позаботиться о тебе.

— Ты и позаботился. Если бы не отвез меня домой, я бы могла умереть.

— Останови я тебя, твоя лошадь не упала бы, — настаивал на своем Алан.

— Если бы остановил? — девушка удивленно взметнула брови. — Я все равно поехала бы! Посуди сам, как ты мог помешать моей лошади упасть.

Тот несчастный случай окончился гибелью ее любимой гнедой кобылки и травмой ноги. Алан тогда туго перевязал ее сломанную голень, посадил на свою лошадь и отвез на ранчо. И именно он принял на себя ее боль и ее гнев, когда в досаде Трэлла обрушила на него Бог знает какие обвинения.

Когда первый шок прошел, стало нестерпимо стыдно за свое поведение. Но как загладить свою вину? Она, дурочка, ничего лучшего не придумала, как постараться избегать его. Через некоторое время жена Сола, Ибер, тактично объяснила ей, что, чураясь Алана, она лишь усугубляет в нем чувство вины. Поощряемая невесткой, девочка наконец нашла в себе мужество извиниться перед ним.

— Это не твоя вина, Алан!

— Возможно.

Он пожал мощными плечами, и больше к этой теме они не возвращались. Алан Кольт принадлежал к той категории людей, которые относятся к своим обязанностям предельно серьезно. С его точки зрения, он предпринял не все необходимые меры, чтобы предотвратить несчастье. И никакая логика не в силах перебороть то, что сам он ощущал в своей душе.

Подавив очередной зевок, девушка посмотрела на Алана, который подошел к окну и снова выглянул на улицу. Из-за его широкой спины она видела, что большие пушистые хлопья продолжают кружить в воздухе, словно и не собираясь прекращать свой веселый хоровод.

Губы девушки растянулись в довольной улыбке.

Ближе к вечеру Алан зажег фонарь. Небо по-прежнему было затянуто низкими серыми облаками, не переставая валил снег. Темнота подступила незаметно, исподволь. Дневной свет, который из-за погоды даже в полдень был слабым, угасал так незаметно, что обитатели хижины очень удивились, когда вдруг обнаружили, что на дворе совсем темно.

Алан открыл банку с перцем и поставил ее на плиту подогреваться, затем вышел проверить лошадь. Вернулся мрачным.

— Снег падает с удвоенной силой, и ветер усиливается.

Та, к кому были обращены слова, постаралась принять озабоченный вид.

— У нас достаточный запас еды?

— Да. — Он снял куртку, повесил ее на гвоздь и подошел к печке погреть руки. — На задней веранде приличный запас дров, а в конюшне достаточно корма для Монтаны.

— Тогда нам не о чем беспокоиться. — Перехватив мрачный взгляд мужчины, девушка поняла, что несколько переборщила с оптимизмом, и добавила: — Если снег прекратится сегодня ночью, мы сможем отправиться завтра. По крайней мере, будем надеяться на это.

Алан воспринял ее слова скептически, но промолчал.

На ужин они ели фаршированный перец с галетами. Трэлла вызвалась вымыть посуду водой, подогретой на печи. Если ее и пугали неудобства, то только отсутствие в хижине туалета. Одна мысль о том, чтобы идти к отдельно стоящей будочке несколько метров, вызвала холодную дрожь. Когда девушка вернулась в хижину, у нее было ощущение, что она промерзла насквозь. Алан помог ей снять куртку и подтолкнул к печке.

— Между прочим, на задней террасе стоит специальный горшок, — заметил он сердито.

— Я лучше умру.

— Очередная женская глупость.

— Я тоже женщина, если ты еще этого не заметил. И имею право на собственные глупости.

— Я заметил. — Слова Алана прозвучали не очень ласково, ну да шут с ним, не до обид. Хоть в такой форме, но он признал ее за женщину.

Судя по всему, Алан не был расположен к дружеской беседе, поэтому Трэлла взялась за прошлогодний журнал, оставленный здесь, очевидно, ее невесткой Ибер. Есть статейка достойная внимания, один заголовок чего стоит: «Как показать мужчине, что вы хотите его». Большинство нехитрых советов, содержащихся в ней, обязательно включали горящие свечи и шелковое нижнее белье. Свечи она еще могла найти, но вот с красивым бельем дело обстояло сложнее. Был и сомнительный совет сделать мужчине массаж всего тела. Так прямо и подставит ей свое тело этот упрямый осел. Она украдкой посмотрела в сторону Алана.