Через сердце - [160]

Он вдруг почувствовал, что напал на тот пунктик, с которого начинаются его разногласия с Черепановым.

«Вот тут мы тебя и прощупаем», — подумал он, вполглаза оглядывая грузную его фигуру.

Как раз перед поездкой сюда Сергей Ильич работал над докладом о характере производственных отношений при социализме. Он считал, что вопрос этот продуман им до конца, все доказательства собраны, все стало теперь на свои места.

Но это было половиной дела. Сергей Ильич любил добиваться той простоты языка, за которой стоит ясная чистота мысли. Нелегкая это задача — переводить отвлеченный язык теории на обиходную речь простых людей. Сколько на это уходило черновой работы, сидения по ночам, бумагомарания! Он перечитывал вслух свои наброски, подозрительно вслушиваясь в каждое слово: не примелькалось ли оно, не тяжелит ли фразу, бьет ли в точку?..

Сергей Ильич любил свое дело и особенно охотно проверял доходчивость своих рассуждений на простом слушателе.

Он оглянулся на соседа. Черепанов молчал, уткнув нос в поднятый воротник.

— Вот вы сказали: выгода — главное, — начал Сергей Ильич. — А что такое выгода? Возьмем это слово на зубок…

Конечно, и при социализме остается труд для себя и труд для общества. Косная человеческая память все еще подсовывает нам старые мерки: «свое» и «казенное». Но ведь наше общество — это уже не безликая «казна», это все мы — и вы и я, в том числе. Следовательно, работая на общество, создавая «совокупный» общественный продукт, мы опять же работаем на себя. Не так ли?..

А если это так, то и труд для общества в наших условиях должен быть столь же радостным и желанным, как и труд для себя. Вот почему именно у нас, в наше время так бурно бьют родники трудового вдохновения — в соревновании, изобретательстве, поисках скрытых резервов, народной бережливости.

Я знаю один старый завод. Он из года в год работал плохо и приносил убытки. Бился трест, билась администрация — ничего не получалось. Наконец партийная организация обратилась к рабочим с призывом: «Товарищи, вытащим завод из трясины!» Не с заклинаниями выступили, нет! Сделали по-умному. Собрали наперед лучших производственников, посоветовались с ними: где у нас жмет, какие узлы надо развязать, в чем главная задача? Составили вопросник и вывесили на всех углах — думайте, товарищи! И вот посыпались в партийную организацию предложения. Множество ценных мыслей, догадок, подсказок. Когда их осуществили, завод был поставлен на ноги и работает не только без убытков, но и приносит прибыль. Вот как это у нас делается!..

Сергей Ильич увлеченно повернулся к Черепанову и вдруг заметил, что глаза его заволакивает сонная пленка.

— Вам это неинтересно? — спросил он.

— Нет, отчего ж!… — Черепанов встряхнулся и полез за кисетом. — Так вы, выходит, оратель?

— Я пропагандист.

— Хорошо. Вот вы и растолкуйте все это нашим мужикам.

Скрытое ехидство почудилось в его голосе.

— Знаете, — еле сдерживая раздражение, заговорил Сергей Ильич, — в первую очередь, я вижу, это надо растолковать руководящим работникам. И потом, что это за язык — «мужики, мужикам»? Это оскорбительно…

— Я сам мужик! — выкатив глаза, рявкнул из своего угла Черепанов.

— Ого!

Сергей Ильич посмотрел на него с удивлением и смолк.

«Ну его к черту, — решил он. — Не хватало, чтобы мы с ним поругались в самом начале работы. Надо запастись терпением, посмотрим, что будет дальше».

И он отвернулся к окну.

Машина свернула на проселок. Колдобистая дорога пошла меж двух изгородей, за ними зеленели ржаные поля. В щель поддувало сладковатым запахом зацветающих колосьев и придорожной ромашки.

Толчки стали чаще. Хрустели и потрескивали под сиденьем пружины. Шофер усиленно крутил баранку, выбирая дорогу. «Газик» то и дело оседал в глубоких выбоинах колеи, отфыркивался, осаживал назад и упорно пробирался дальше.

— Пошли поля колхоза «Дружба», — сказал Черепанов.

— Как у них дела?

— Что ж… подгородный колхоз!

Очевидно, это надо было понимать так, что тут, под боком у него, Черепанова, дела не могут идти плохо.

Залаяла собачонка. Сквозь мутно-желтую пленку окна Сергей Ильич увидел бегущих по полю людей. Лохматая собачонка с заливистым лаем подкатывалась под самые колеса. Ее обдало фонтаном жидкой грязи, и, обиженно взвизгнув, она сразу отстала. Взвыла сирена, «газик» сделал крутой поворот и выехал на полянку.

Машину окружили колхозники.

— Э, да это Степан Ефимович прикатил! Во гость дорогой!

Дверца щелкнула, и в кузов просунулся молодой парень в намокшей от дождя кепке.

— Здорово, председатель! — гаркнул Черепанов.

— Здравья желаю!

Бойкие серые глаза парня с любопытством оглядели Сергея Ильича.

— Будьте знакомы: товарищ из области.

Крепкая рука коротко тиснула пальцы Сергея Ильича.

— А у нас как раз картошка поспела, — сказал парень, показав ровные чистые зубы. — Точно ждали гостей.

Пахло дымом, — на полянке горел большой костер с двумя котлами на перекладине. В котлах ходила белесая пена, переплескиваясь через край на шипящие уголья.

— Ну-ка, рапортуй начальству! — важно сказал Черепанов, протягивая к огню растопыренные пальцы.

Все выстроились кольцом вокруг костра. Сергей Ильич внимательно вглядывался в эти молодые, ярко-свежие от сырого лугового ветра лица.