Через семь лет - [33]

Он обернулся – девушка с алыми губами махала ему рукой. Он двинулся наверх, вглядываясь в ее лицо: «Даша?!»

Она улыбнулась:

– Ты меня не узнал, – констатировала она слегка прищурившись, – что, так сильно изменилась? И в какую, интересно, сторону?

Валька взял ее за локоть, сжал легонько:

– Ты и правда изменилась. Даже не знаю, что сказать. Очки, макияж, вид такой уверенный, никакой робости. Это ты, Дашуня?

– Я, не сомневайся, – она улыбалась, – ты тоже весь солидный: костюм, галстук. Так и хочется по имени-отчеству назвать, не Валя, а Валентин Сергеевич.

– Откуда ты знаешь мое отчество? Лешка сказал, когда ты ему телефон для меня передавала?

– Да нет, я еще тогда у Каширы выспросила. Он мне много чего про тебя рассказывал. Пойдем, – она решительно взяла его под руку, – тут недалеко кафешка есть, посидим, поболтаем, у меня есть, – она взглянула на изящные золотые часики, – примерно час до электрички.

– А где ты живешь сейчас?

– Да по этой же дороге, только в два раза ближе к Москве, чем Дмитров.

– Замужем?

Она кивнула.

– Дети?

Снова кивок.

Они вошли в какую-то не очень опрятного вида забегаловку. Валька неприязненно огляделся:

– Здесь не отравят?

– С вами, Валентин Сергеевич, бывший работник общепита, разбираться в том, что можно есть и пить, а что нельзя, не разучилась еще.

Она подошла к прилавку и взяла два стакана кофе и две булочки с изюмом и, прежде чем Валька вынул кошелек, уже расплатилась и вернулась с подносом к столику.

– Зачем ты, я заплачу, – Чибисов помог ей переместить стаканы и тарелки с подноса на столик.

– Не волнуйся, Валечка, я теперь из богатой семьи.

Он смотрел на нее и действительно не узнавал.

Внешне, если, конечно, переодеть ее в прежнюю одежду и смыть макияж, она совершенно не изменилась. Разве что появилась пара морщинок у глаз. Но от прежней робкой, тихой недотроги не осталось и следа. Рядом с ним сидела молодая, красивая, уверенная в себе женщина, говорившая на хорошем русском языке. Куда подевались все ее милые деревенские словечки и неправильности, так забавлявшие его тогда?

Она принялась расспрашивать его о работе, жене и ребенке. Искренне обрадовалась, когда узнала, что он занимает довольно высокую должность, хоть работает не так долго. Видно было, что ей действительно интересно, что у него и как. Подробно расспрашивала о жене: где познакомились, что она за человек, хорошо ли ему с ней. Валька даже растерялся немного от ее напора, они как будто поменялись ролями – он робел больше, чем она. Наконец град ее вопросов начал стихать, и Чибисов немного осмелел.

– А ты где мужа нашла?

Она засмеялась:

– В электричке, пьяного подобрала. Такой приличный на вид и одет хорошо, а с лавки встать никак не мог. Пришлось выйти на его станции, там, где мы живем сейчас, и домой тащить.

Валька непроизвольно улыбнулся:

– Да, уж этому я тебя научил тогда – с пьяными возиться. До сих пор стыдно. Ты его любишь?

– Наверное да, – она сморщила носик, – он хороший, заботливый, только слишком мягкий. Из нас двоих мальчик – это я. Сына люблю и свекра. Папу Сашу просто обожаю, он замечательный, они с женой любят меня, как дочку. Он – большая шишка в городе. Когда я Петю домой притащила, он меня в общежитие ехать на электричке долго не отпускал. Сначала они с женой хотели меня вообще оставить спать у них. Но я сказала, что мои девчонки с ума сойдут. Тогда он меня на своей «Волге» отвез. А потом приехал как-то и пригласил в гости. Я со страху чуть в окошко не выпрыгнула.

Аля с ним долго разговаривала, а затем со мной. Он ей потом здорово помог: с нее сняли судимость, четверги ее прекратились и она, за кого хотела, замуж вышла. Словом, папа Саша стал приезжать и забирать меня на выходные к ним, с мамой моей познакомился, так чудно поначалу было: моя мама – Саша и свёкр – Саша. Я к ним постепенно привыкла. Это долго продолжалось. Уже Ленка замуж вышла и в Дмитров перебралась, потом Аля.

Вот и вышло, что он меня «уговорил» за сына замуж выйти. Обещал забрать из столовой. Я сказала, что учиться на экономиста хочу. Он все сделал, что я просила. А после техникума вот сюда в Москву на работу устроил.

Чибисов слушал разинув рот. Видимо на его лице настолько отчетливо читалось удивление, что Даша протянула руку и коснулась пальцами его лица.

– Не удивляйся, Валечка, в жизни еще и не то бывает. А тебе я спасибо сказать хотела. Ты же у меня первый был во всем. Вы тогда нас в свою компанию взяли, за своих считали, не как студенты ваши или инженеры, тем от нас только одно нужно было. Мы когда гуляли с тобой, ты не за пазуху и не в трусы ко мне лез, а говорил со мной, столько интересного рассказывал. Я тогда впервые поняла, что мир – огромный, намного больше, чем моя деревня и наша столовая. Ты меня впервые о книгах задуматься заставил, только там мне их негде брать было, а у папы Саши дома – целая библиотека. Но это же ты мне первые книжки пересказал.

Валька опустил голову:

– Если уж про это разговор, то я должен просить у тебя прощения.

– За что?

– За что, спрашиваешь, будто сама не знаешь? За то, что не остановился тогда, я же сразу понял, что ты девственница.