Через семь границ - [3]

В Пятигорске я уже бывал и поэтому на сей раз достопримечательностей его не смотрел, но зато купил арбуз и съел его, после чего заметно отяжелел (на 3 килограмма) и с трудом поднялся на гору в конце города, где находился выездной пост ГАИ.

За выездным постом ГАИ меня подобрали два кабардинца — Ахьет и Альберт. На старых «Жигулях» они везли две металлические шестиметровые трубы. (Трубы были привязаны к крыше машины, и машина имела длинные раскачивающиеся «рога».) Ехали они в село Малка.

— О, из самой Москвы? Пешком?

— Автостопом, на попутных машинах.

— И как сейчас в Москве? зарплату платят?

— Вообще платят, но в Москве всё очень дорого, — как обычно,

отвечал я.

— А у меня зарплата — девяносто тысяч, в колхозе, — сообщил разговорчивый Альберт. — Для москвичей, наверное, смешно, — но мы и её уже несколько лет не видали. Один раз, говорят, давали, да я и не пошёл. Девяносто тысяч — не деньги!

— А как же вы живёте, если зарплату не получаете?

— Да как. Я, например, обходчиком поля работаю. Кукурузу сторожу. Чего-нибудь уворую, чего-нибудь и так перепадёт. Так все и живут. А без колхоза — как чего достать?

Через некоторое время подъехали к Малке.

— Было бы время, поехали бы с тобой, честное слово! А сейчас давай к нам заедем, накормим тебя. Здесь недалеко. А потом на трассу вывезем обратно.

Я согласился, и мы свернули направо.

Село Малка — длинное, километров пять, кабардинское село. Двухэтажные каменные дома, примыкающие друг к другу глухие заборы с массивными железными воротами. Как в Нальчике, так и в других кабардинских селениях вы увидите эти мощные, до четырёх метров высоты, ворота и заборы. Впрочем, люди вполне гостеприимны.

Детей в семьях много. Младший сын остаётся жить с родителями, а прочие строят себе новые дома. Ахьет (водитель), к которому мы поехали, свой огромный дом строил уже несколько лет. Пока домище был выстроен лишь частично, а под жильё были отделаны только две комнаты на нижнем этаже. Дети играли в саду. Жена быстро подогрела мужчинам обильную еду, сама на глаза почти не показываясь.

— У нас в Кабарде спокойно, никто не стреляет. На свадьбах только. В воздух: обычай такой. А вообще народ гостеприимный. Был бы вечер — ночевать ты бы у нас остался, а как ещё рано, на трассу тебя вывезу, до Нальчика недалеко, быстро доедешь.

Наелись, обменялись адресами, и я был возвращён на трассу. Час спустя, на белом «Мерседесе» господина с толстым лицом я был ввезён в столицу Кабардино-Балкарии, город Нальчик.

НАЛЬЧИК — столица Кабардино-Балкарии, в предгорьях северного склона Большого Кавказа. Основан в 1817-18 как укрепление на Кавказской линии. В 1838 при крепости было заложено военное поселение, в 1871 преобразованное в слободу, ставшее центром Нальчикского округа Терской области. С 25 октября 1942 по 3 января 1943 был оккупирован немецко-фашистскими войсками, нанёсшими городу большой ущерб; впоследствии восстановлен.

Нальчик — небольшой, чистенький город в предгорьях Кавказа. Когда-то сюда приезжали многочисленные отдыхающие, туристы; сегодня — один поезд в день и две электрички приходят на пустынный вокзал. Наклеив на вокзале записку прочим мудрецам («прибыл 8.08.97 в 13.50"), я отправился на рынок запасаться продуктами.

Пустота города чувствуется здесь почти всюду. Такое же ощущение можно испытать, например, в Кисловодске: город санаториев и пансионатов глядит на тебя тёмными окнами этих самых пансионатов, широкие улицы и тротуары с редкими машинами и людьми. Единственное скопление людей было обнаружено на рынке.

Рынок Нальчика ломился от почти бесплатных арбузов, огурцов и прочей еды. Пообедав и отправив телеграмму домой, я отправился смотреть город.

В городе была обнаружена река (в которой я постирал всю засорившуюся одежду), канатная дорога с медленно ползущими сиденьями, преимущественно пустыми, и два автовокзала (где я переписал расписание). Ходили автобусы на Минводы, Владикавказ, Грозный, Ростов и даже Астрахань — весьма далеко. Ничего более в городе не ища, я решил отоспаться и отправился с палаткой подыскивать место для этого.

* * *

Первая ночёвка в Нальчике оказалась для меня неблагоприятной. Я удалился от центра города, и, пройдя небольшое расстояние вдоль железной дороги, поставил палатку и лёг спать. Вдоль железки, как потом оказалось, шла тропинка, по которой иногда ходили местные жители и мешали мне спать своими возгласами. А когда стемнело и жители кончились, пошёл дождик, что и вовсе было некстати.

(К слову сказать, после этого мы не видели дождей целый месяц, и в некоторых жарких местах были бы уже рады дождю, но увы.)

В мокрой темноте я вернулся в город и избрал местом дальнейшего ночлега площадку под козырьком какого-то дома; разложил спальник и лёг спать.

Часа в два ночи меня разбудили. Передо мной стояло четверо милиционеров с автоматами. Оказалось, что я устроился под козырьком здания сбербанка. Эти милиционеры вывели меня на свет фонарей (дождь уже кончился) и тщательно обыскали. Хотя наркотиков они не нашли, поиск их увенчался успехом: милиционеры забрали себе 80 долларов (из имеющихся у меня ста) и некоторую сумму в рублях, и затем, удовлетворённые, указали мне другое строение, в котором мне и следовало ночевать.