Через пустыню - [105]

— Ну? — спросил губернатор.

— Прости, о паша, я не нашел ни одного человека, страдающего зубами.

— И сам ты не страдаешь?

— Нет.

На сердце у меня полегчало. Любезный паша с удивлением обернулся ко мне:

— Жалко! Я хотел дать тебе возможность блеснуть своим искусством. Но завтра или послезавтра, возможно, кто-нибудь найдется.

— Завтра или послезавтра меня уже здесь не будет.

— Не будет? Ты должен остаться. Ты должен пожить в моем дворце. Тебя будут обслуживать так же, как меня самого. Иди! — Последнее слово относилось к офицеру, который после этого удалился.

Я отвечал:

— И все же я теперь должен уехать, но я вернусь.

— Куда ты направляешься?

— Я хочу поехать в курдские горы.

— Как далеко?

— Это еще не решено. Может быть, до Тура-Шины или даже до Джульамерика.

— Что тебе там нужно?

— Хочу посмотреть, что там за люди живут, какие деревья и травы растут в тех местах.

— А почему ты так торопишься, что не сможешь остаться у меня на несколько дней?

— Потому что растения, которые я ищу, быстро отцветают.

— Нечего тебе знакомиться с людьми там, наверху в горах. Это разбойники-курды да кучка езидов — да будут они прокляты Аллахом! Но травы? Для чего?.. А, ты же хаким, и тебе нужны травы! Но подумал ли ты о том, что курды могут тебя убить?

— Я бывал и у худших людей, чем они.

— Без сопровождения? Без арнаутов и башибузуков?

— Да. У меня есть острый кинжал и хорошее ружье и… у меня есть ты, о паша!

— Я?

— Разве твоя власть не простирается до Амадии?

— Как раз только до Амадии. Это — пограничная крепость моего округа. Там у меня пушки и гарнизон албанцев из трехсот человек.

— Должно быть, Амадия очень сильная крепость?

— Не только сильная, но и неприступная. Это — ключ к стране свободных курдов. Хотя покоренные племена столь же строптивы и враждебны.

— Ты же видел мой паспорт и, значит, должен принять меня под свое покровительство. С этой просьбой я к тебе и пришел.

— Я обеспечу тебе защиту, но с одним условием. Ты вернешься сюда и будешь моим гостем.

— Принимаю твое условие.

— Я дам тебе двух хавасов, которые будут прислуживать тебе и защищать тебя. Может быть, ты не знаешь, что поедешь через страну езидов? Езиды — злой, непокорный народ, которому надо постоянно демонстрировать силу. Они поклоняются дьяволу, гасят во время службы свет и пьют вино.

— Разве последнее так плохо?

Он испытующе посмотрел на меня.

— Ты пьешь вино?

— И очень охотно.

— Есть оно у тебя с собой?

— Нет.

— Я думал, у тебя есть немного… Тогда бы… тогда бы… я посетил тебя до твоего отъезда.

Услышать такое мог только достойный доверия гость. Видимо, паша уже полностью доверял мне. Я воспользовался этим и сказал:

— Посети меня! Я достану вино.

— Шипучее?

Он имел в виду шампанское.

— Ты его уже пил когда-нибудь, о паша?

— О нет! Разве ты не знаешь, что Пророк запретил пить вино? Я — верный последователь Корана!

— Я это знаю. Но подобные шипучие вина можно подделать, и тогда это будут уже ненастоящие вина.

— Ты можешь сделать шипучее вино?

— Да.

— Но на это надо какое-то время… Возможно, много недель или даже месяцев?

— На это надо несколько часов.

— Ты сделаешь для меня такой напиток?

— Охотно, но у меня нет необходимых для этого продуктов.

— Что тебе нужно?

— Бутылки.

— Ну, пустых бутылок у меня вдосталь.

— Сахар, изюм.

— Ты их получишь.

— Уксус и воду.

— Они есть у моего повара.

— И еще кое-что из препаратов, которые можнополучить только в аптеке.

— Ты говоришь о лекарствах?

— Да.

— У моего хакима есть аптека. Еще что-нибудь тебе надо?

— Нет. Но тебе придется разрешить мне приготовить вино в твоей кухне.

— А могу я посмотреть и поучиться этому?

— Это почти невозможно, о паша. Это очень большая тайна — готовить вино, которое может пить мусульманин, вино, которое пенится и веселит душу.

— Я дам тебе все, что ты пожелаешь.

— Столь важную тайну купить нельзя. Ее может узнать только друг.

— Разве я не друг твой, Кара бен Немей? Я люблю тебя и охотно исполню все, о чем ты меня попросишь.

— Я знаю это, о паша, и поэтому открою тебе свою тайну. Сколько бутылок я должен тебе наполнить?

— Двадцать… Или это много?

— Нет, немного. Пойдем на кухню!

Паша Мосула, конечно, был тайным поклонником Бахуса. Мы раскурили еще по одной трубке, а потом отправились на кухню.

Люди в передней вытаращили глаза, увидев меня в столь тесной дружбе с пашой и даже с «трубкой мира» во рту. Сам паша просто не заметил собравшихся. Кухня находилась на первом этаже и представляла собой высокую темную комнату с огромным очагом, где нам огнем висел большой котел, наполненный кипящей водой, которая была предназначена для заваривания кофе.

Наше появление вызвало скорее страх, чем удивление. Пятеро или шестеро парней курили, сидя прямо на полу, а перед ними дымились чашечки с мокко. Паша, видно, впервые посетил свою кухню, и люди при его появлении буквально застыли от ужаса. Они так и остались сидеть, глядя на своего господина широко открытыми глазами.

А тот вышел на середину, расчистив себе место пинками, и закричал:

— Встать, вы, лентяи! Рабы! Вы продолжаете сидеть, как будто не узнаете меня, как будто я вам ровня?

Повара вскочили и молниеносно пали к его ногам.

— Есть у вас горячая вода?