Через бури - [35]
— «Звучит чудесно». Пусть забавно сказано, но как… Лучше бы лошадь купили. Разъездов много.
— Так ведь тебе Гнедка дали. А на пианино мама уроки давать будет, а я учиться.
— Сначала сандалии научишься шить, чтобы заработок иметь… Ладно, играй. А мне в степи во сне, когда кумысу перепил, верблюд, должно быть, на ухо наступил… Хотя с купцами в московском ресторане «Яр» цыган слушал. Ни чего, под выпивку с хорошей закуской.
— А я Баначичу Третий этюд Шопена сыграл без закуски. Только он не выдержал…
— Вот видишь!
— Не выдержал и запел. У него слова были «осенние, печальные» на этот этюд, где волшебно используются толь ко мажорные аккорды.
— Ладно, тамбурмажор, показывай, к какой стене «древесно» приткнуть?
— Вот сюда, в проходную комнату. Она у нас и за гостиную, и за столовую, и за кухню с примусом будет. И еще Баначич сказал, что я мог бы ему хорошим аккомпаниатором быть, и дал мне контрамарку на все спектакли сезона. Знаешь, какие оперы здесь идут?
— Я, сынок, с удовольствием бы театральным буфетом воспользовался, кабы не верблюд неосторожный…
— Ты все отшучиваешься, но я от шитья сандалий не отказываюсь. Лев Толстой любил точать сапоги.
— И от Гнедка не отрекайся. Его кормить надо. Извозом тебе заняться. Больше некому. Мне запасных рук еще не сделали. В зубах вожжи не удержать.
Петр Григорьевич в деле никого не жалел: ни себя, ни сыновей, ни мастеровых, уже вставших за верстаки, точая пока что офицерские сапоги, в дальнейшем основу будущих протезов. Раздобытый Петром Григорьевичем новенький французский протез на верстаке лежал, и каждый мог изучить его, дав волю своей смекалке.
Среди найденных русских мастеровых нашлись подлинные мастера искусства. Отвлекаясь от оставленных на колодках, отделываемых ими офицерских сапог, они подолгу простаивали перед образцом. Заграничный протез им говорил больше трудно читаемых чертежей.
— Ну как, Никандрыч, осилим? — подойдя, спрашивал, заведующий мастерскими.
— Раз надо, так надо, Петро Григорыч. Только я вот здесь чуток не так бы сделал, чтоб протез надевать сподручнее было.
— Давай, давай, пробуй. Тебе первый протез делать. А мастер без смекалки, как генерал без штанов с лампасами.
— Что ж, можно и по генеральским штанам. По лампасам железные шины, с шарниром на коленке. Только тут примерка нужна, чтобы лучше французского вышло. Давай своего первого инвалида.
— Если инвалид камаринскую спляшет, считай себя главным мастером мастерских, а думать будет, как бы снять с себя протез скорей, тогда уж не взыщи, сапожную мастерскую себе ищи.
— Григорьич, тут кожу привезли. Накладную подписать надо.
— Клади на верстак и рукой придержи, а карандаш мне в зубы дай…
Видеть и слышать со сцены волнующие события, любоваться сказочностью обстановки и ощущать в словах и действиях артистов характеры людей, а главное наслаждаться музыкой и пением — словом, быть в театре по контрамарке Баначича стало для Шурика Званцева необходимым.
В поздние годы, вспоминая об этом, он не мог понять, как ему удавалось найти на все время. А он успевал.
Они никогда не расставались с Витей, а контрамарка была одна. И Шурик, не задумываясь о морали, решил сделать для брата точно такую же.
Он трудился карандашом так, словно писал «Гибель Помпеи», и вышло изделие на славу.
Чтобы не подвергать Витю опасности разоблачения, идти с копией через контроль решил сам, подлинник отдав Вите.
Шли в один день две оперы: Леонкавалло «Паяцы» и «Тоска» Пуччини.
Коронные арии Баначича! Разве можно было пропустить?
Зрители шли толпой. Надо смешаться с ней и в давке протискиваться через дверь, чтобы у контролерши не оставалось времени разглядывать билеты.
Сдавленный со всех сторон Шурик с беспокойством увидел, что вместо седой, роняющей пенсне дамы, на контроле стоит упитанный и злой новый директор театра, с плоским лицом и придирчивыми глазами, почти без бровей.
Он крепко, как щипцами, ухватил подростка за руку и не отпускал, другой рукой отрывая контроль у предъявляемых билетов.
Занятый задержанным, он не видел, как за спинами входящих по билетам, подмигнув Шурику, проскользнул Мишка Зенков.
Когда прозвучал звонок и публика схлынула, директор зашипел:
— Откуда у тебя эта фальшивка?
— Баначич дал.
— Врешь. Такого беспризорника, тунеядца он до себя не допустит.
Оскорбленный, Шурик смело выпалил:
— Проверьте хоть у самого Баначича.
— И проверю! Прямо сейчас.
— Сейчас он на сцену выйдет. Не до вас ему.
— Ах вот на что ты рассчитываешь? Не знаешь, с кем дело имеешь. Действие задержу, спектакль отменю. Идем за кулисы. В его уборную за шиворот тебя приведу.
— Если б я дорогу знал, сам бы вас туда привел.
— Ну нахал! Ну наглец! Где только воспитали такого, — замахал он руками. — Я тебе покажу! При Баначиче разоблачу. Идем. Не вздумай удрать. В милиции ночевать будешь. А там — детский приемник. Не сбежишь, фальшивомонетчик.
Они прошли за кулисы через дверь в конце дугообразного фойе, попали в коридор с артистическими уборными. Директор без стука открыл нужную дверь.
От зеркала к ним повернулось удивленное, покрытое как бы мелом, лицо паяца.
Роман «Фаэты» повествует о гибели пятой планеты солнечной системы из-за ядерного взрыва океанов, о судьбе уцелевших героев и их потомков.
СОДЕРЖАНИЕ:Подколзин Игорь. Один на борту. Рассказ. Рис. П. Павлинова.Биленкин Д. Запрет. Фантастический рассказ. Рис. В. Колтунова.Ребров М. «Я — «Аргон». Литература (отрывки).Айдинов Г. «Каменщик». Рассказ. Рис. Н. Гришина.Серлинг Род. Можно дойти пешком. Фантастический рассказ. Перевел с английского Е. Кубичев. Рис. А. Бабановского.Казанцев Александр. Посадка. Рассказ. Рис. Ю. Макарова.Моэм Сомерсет. Предатель. Рассказ. Перевел с английского Л. Штерн. Рис. Г. Филлиповского.Рассел Джон. Четвертый человек. Рассказ. Перевел с английского П. Охрименко. Рис. С. Прусова.
Начальником геодезической партии на полярной станции была красавица Татьяна Михайловна. На Большой земле она прыгала с 10-метровой вышки в воду, знала приемы каратэ и здорово играла в шахматы. Да и смелая была женщина — решила произвести геодезическую съемку Ныряющего острова — разгадать неразгаданную загадку Арктики.
На 1-й и 4-й стр. обложки — рисунок А. ГУСЕВА.На 2-й стр. обложки — рисунок Н. ГРИШИНА к рассказу Ю. Тупицына «Мэйдэй».На 3-й стр. обложки — рисунок В. ЧИЖИКОВА к рассказу Дороти Л. Сайерс «Человек, который знал, как это делается».
На 1-й стр.обложки — рисунок В.КОШУНОВА к рассказу Д.Биленкина «Во всех галактиках».На 2-й стр.обложки — рисунок Н.ГРИШИНА к рассказу В.Михайлова «День,вечер,ночь,утро». На 3-й стр.обложки — рисунок В.КОЛГУНОВА к рассказу Ричарда Коннела «Самая опасная дичь».
Пленники Земли: (Тунгусские тайны. Том П). Сост. и комм. М. Фоменко. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 95 с. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. LXIII).Двухтомник «Тунгусские тайны» объединяет ранние научно-фантастические произведения, посвященные загадке Тунгусского метеорита.Во второй том издания вошла фантастическая повесть М. Семенова «Пленники Земли» (1937), где автор, впервые в советской фантастике, описал Тунгусский метеорит как корабль инопланетных пришельцев. Издание также включает классический рассказ А.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
В новом, мнемоническом романе «Фантаст» нет вымысла. Все события в нем не выдуманы и совпадения с реальными фактами и именами — не случайны. Этот роман — скорее документальный рассказ, в котором классик отечественной научной фантастики Александр Казанцев с помощью молодого соавтора Никиты Казанцева заново проживает всю свою долгую жизнь с начала XX века (книга первая «Через бури») до наших дней (книга вторая «Мертвая зыбь»). Со страниц романа читатель узнает не только о всех удачах, достижениях, ошибках, разочарованиях писателя-фантаста, но и встретится со многими выдающимися людьми, которые были спутниками его девяностопятилетнего жизненного пути.