Черепашки-ниндзя против Разрушителя - [25]

  Но на этот раз, к удивлению, никто не повернул­ся на ее громкие слова.

-   Ш-ш... - только послышалось шипение со всех сторон.

  Лили возмущенно вскинула глаза и увидела, что весь личный состав полицейского участка собрался перед огромным экраном.

  И только тут девушка вспомнила, глянув на све­товое табло, что через минуту должна начаться прямая трансляция из зала, где будет заседать комиссия по проверке на абсолют размороженного, как называли первого кандидата на освобождение из криогенной тюрьмы ее друзья-полицейские.

  Повсюду в зале были видны черные кители с се­ребристыми наплечниками-крылышками - отли­чительный признак полицейских срочной линии. Среди мужских стрижек ежиком и тяжелых под­бородков, Лили выглядела розой в лягушатнике. Ее длинные каштановые волосы могли свести с ума кого угодно. И попробовал бы кто сказать, что она тут не к месту: именно на этот случай Лили Хейли изучила по старым видеокассетам искусство вос­точных единоборств.

  Наконец все мониторы под разными углами зре­ния показали зал заседаний. Полукруглый амфи­театр напомнил Лили старые голливудские фильмы про римских гладиаторов. Разница была лишь в том, что зрители отделялись от зрелища объектива­ми видеокамер.

  Зал заседаний был покрыт стеклянным куполом, и лишь мощные динамики доносили до наблюдав­ших диалог членов комиссии и человека, которого общество решалось выпустить на поруки.

  Лили с любопытством наблюдала, как инжене­ры включили системы оживления. Видеокамера приблизила обнаженное тело в барокамере. От быстрого повышения температуры лед растаял и превратился в облако пара. Мокрое тело утратило твердость льда. Ледяная корка искрошилась. Кровь внутри человека проснулась и начала при­вычное движение по венам и артериям. Сердечные сокращения, ускоряясь, набрали физиологический ритм.

  Из барокамеры откачали криоген и наполнили ее кислородной смесью. Человек чихнул, проснулся и сел, оторопело озираясь, потом ощупал свое тело и попытался встать.

  Полицейские, плотной стеной окружившие эк­ран, заворчали за спиной у девушки. В глубине души Лили понимала, вид голого мужчины - не для глаз юной девушки, но попробовал бы кто об этом сейчас заикнуться.

-   Лили! - окликнул ее кто-то с соседнего крес­ла. - Ты не находишь, что его волосатые ноги ­отвратительны!

-   Не более, чем твое идиотское галифе! - с ехидством отрезала Лили.

  Но надменный пронзительный взгляд узких чер­ных глаз размороженного ей действительно не понравился.

  Давние времена, из которых пришел к ним размо­роженный преступник, в воображении девушки бы­ли окутаны тайной и романтикой.

  То, что начиналось сейчас, было совершенно не­интересным. Старый-престарый устав, приня­тый еще тогда, когда Лили не было на свете, четко определял, что и как должен отвечать человек, что­бы приобрести код личности и соответствовать статусу «гражданин-абсолют».

  Лили также в свое время прошла эту дурацкую процедуру: члены комиссии не сводили глаз с ее стройных ножек.

Глава 3. Замороженное сознание

  Сознание возвращалось с трудом. Мозг, на миг вырвавшийся из небытия, с удивлением обнаружил полное отсутствие тела. Существовать вне привыч­ной оболочке было странно и интересно. Мозг прислушивался к ощущениям.

  Казалось, что вокруг - вселенская пустота. Чуть-чуть позднее пришло ощущение скованности и неудобного положения. Мозг заворочался, как зверь в чужой тесной берлоге, и человек окончательно проснулся.

  Вначале не было ничего. Потом возникло чувство беспомощности, подобное тому, какое мучает чело­века, провалившегося в полынью...

  Женщина у окна, перебирающая нотные листы, ветер треплет гардины, персиковая ветвь стучит по подоконнику, мохнатые бело-розовые грозди цве­тов с дурманящим запахом, солнце отражается в черном лаке поднятой крышки рояля...

  Воспоминания были реалистичными, но совер­шенно чужими...

  Мужчина средних лет в длиннополом плаще и шляпе с обвисшими краями крадется вдоль решет­чатой ограды коттеджа. На втором этаже угады­вается свет включенного телевизора.

  Дождь заглушает скрежет подбираемого ключа из тяжелой связки. Внезапно из темноты сада бро­сается маленькая тварь. Тигровый бульдог в брос­ке впивается пришельцу в горло, и оба катятся по дороге, а гравий шуршит.

  Это видение понравилось больше.

  Потом что-то сломалось, как в детском кино­проекторе. Пришло ощущение холода. Тело стало ломким и хрупким, как ледок на осенней лужице. Но тут ослепила вспышка молнии, ударила снова...

  В глубоком и туманном прошлом наверняка су­ществовал мир совсем не похожий на тот, в котором мозг ощущал себя теперь.

  Здесь не было ничего кроме ватной тишины и напряженного покоя. Здесь не было ни культуры, ни промышленности, ничего что придавало бы смысл понятию «цивилизация».

  Были только смутные и скудные зачатки знаний о «государстве», «нации».

  Мозг запутался в неразрешимой дилемме и впал в смутное беспамятство.

  Но тревожные тени и во сне беспокоили челове­ка. Лицо искажала то гримаса гнева, то недоумение и обида.

  Лоб не раз наморщился, сдвинулись угрюмо бро­ви. Изо рта время от времени вырывался крик боли, но все это - видение, не более, потому что тело находилось во льду, оно само превратилось в лед и могло разбиться на тысячи мелких осколков, как хрустальный бокал, нечаянно скинутый со стола.