Черепаха Тарази - [71]

— Не подаст, побоится. Он бы давно уже ушел отсюда, если бы не боялся… что раскроется…

Бессаз и Хатун сидели с таким видом, будто не слушали их болтовню.

— Я ему еще кое-что сообщу, и мы уйдем, — сказал Фаррух, облизывая ложку. — Слышите? — крикнул он Бессазу. — Теперь мой хозяин сам Денгиз-хан, клянусь богом! А она… — ткнул он пальцем в бок Майре, — стирает и штопает Гольдфингеру…

— Как? Разве они тоже здесь? — вырвалось у Бессаза от удивления.

Но вместо ответа Фаррух наклонился к уху Майры, о чем-то прошептал, и она согласно закивала. Довольный тем, что Майра согласилась с его каким-то хитрым замыслом, Фаррух играючи укусил ее за ухо и приказал Бессазу:

— Заплатите повару! — а сам, схватив Майру за руку, пошел ленивой походкой к выходу, и Бессаз заметил, что Майра еще и боса.

Бессаз, бормоча что-то о милосердии к нищим, заплатил повару торговец все это время сидел совершенно безучастный, — и Хатун облегченно вздохнула:

— Ну, кажется, кончилось… Хотя, убей меня, я ничего не понимаю…

— Они не посмеют кричать и смеяться мне вдогонку, — решительно сказал Бессаз. — Идемте скорее домой, я так устал… А если еще меня увидит сам Денгиз-хан, то мы до вечера не отделаемся от него…

III

Абитай наблюдал за перебранкой Бессаза с Фаррухом, спрятавшись за тюками и мешками. И как только Бессаз и Хатун вышли из базара, второпях купил связку лука и, перебросив ее за плечо, побежал догонять жениха с невестой.

Видя, как Бессаз прижимает какого-то бродягу к стене, хотел броситься на защиту друга, но с трудом сдержался — вспомнил о приказе Тарази следить за Бессазом тайком.

Сейчас он притворился, что обрадован случайной встречей, когда поравнялся с Бессазом и Хатун, удрученно шагающими к холму:

— О, и вы тут?! А я сбегал за луком…

— Все же я отвык от людей. Тяжело, — пожаловался Бессаз, вздыхая. Хатун даже не глянула на брата. Для нее он как бы давно не существовал, потому что Абитай никогда ничем не делился с ней, вел себя, как чужой. Наверное, возгордился, поедая остатки с барского стола, думала Затун, ведь Абитай, уехав из деревни, неплохо устроился в городе, прислуживая в доме судьи. Сама же она жила бедно: что заработаешь на несчастье одиноких старух, возле постели которых была она сиделкой?

— Это понятно, — отозвался Абитай, как бы жалея Бессаза. — Но надо заставлять себя привыкать к людям. А то как же без них, без людей?! Говорил Абитай наставительным тоном — ведь теперь, когда все договорено о женитьбе Бессаза на его сестре, старший брат все равно что отец невесты…

Абитай шагал рядом и никак не решался спросить: с кем это Бессаз повздорил на базаре? Может, люди эти из деревни, где он вел расследование? Чего же они хотели? Чем были недовольны?

— Я встретил на базаре приятеля, — схитрил наконец Абитай. — Он сказал, что вы с кем-то поспорили. Правда?

— Это Фаррух и Майра, — безо всяких недомолвок признался Бессаз — и сказал это шепотом, тревожно оглядываясь: а не идут ли преследователи по пятам — Фарруху хитрости не занимать…

«Успеть бы зайти в дом, — прибавил шагу Бессаз, — и не выходить, пока в городе орудует шайка Денгиз-хана…»

— Я даже не спросил, как они здесь оказались, — робко сказал Бессаз. И Денгиз-хан с ними…

— Ну, если и эмир ваш здесь, то понятно… — деловито промолвил Абитай. — Приехали, наверное, договариваться с ним, хотя непонятно, отчего слуги эмира в такой дрянной одежде?..

— Говорит, будто все мое имущество перешло к Денгиз-хану, — начал было жаловаться Бессаз, но, услышав, как Хатун вздохнула, опечаленная, поспешил успокоить ее, а заодно и брата: — Но как только я снова объявлюсь в городе, Денгиз-хан все вернет — будьте уверены… Добро мое в его руках останется в целости-сохранности, а попади плуту Фарруху, он промотал бы все на безделушки Майре, некогда весьма благовидной, воспитанной, но благодаря сожительству с низким слугой… ~ Бессаз, помимо своей воли, снова, как и на базаре, в разговоре с Фаррухом, стал плести такую чепуху, в которой сам запутался…

— Из ваших слов, приятель, я понял, — похлопал его по плечу Абитай, не все еще потеряно. Радуйтесь жизни, веселитесь, на ужин я зажарю печенку с луком… Только Тарази-хану ни слова о вашей встрече на базаре. Увидит, что вы переживаете, волнуетесь зря, — прикажет снова запереть вас, чтобы поберечь ваше здоровье… А мне, признаться, надоело быть стражем у ваших дверей…

Бессаз вдруг приободрился, тряхнул головой:

— Да ведь у вас сабля! Можно их до смерти напугать… А я, глупец, иду и думаю, как быть нам, четырем мужчинам, если в доме появится шайка Денгиз-хана? Хотя их трое, но этот немец-ажнабий [38], говорят, весьма свиреп. И еще вымогатели могут привести с собой десяток местных бродяг…

— Мнительный! — захохотел от души Абитай. — Поверьте, они и носа не сунут к нашему дому — ведь отец Армон-хана — безжалостный судья!

Доводы Абитая, особенно насчет отца Армона, успокоили Бессаза, но ненадолго. И когда приблизились они уже к дому, Бессаз вдруг закричал, увидев за оградой сада две фигуры:

— Они уже здесь! — И так, будто сам не поверил собственным глазам: ведь был уверен он, что холм — островок защиты от людской толпы, обмана и несчастий, и стоит сделать еще десяток шагов, и Бессаз в полной безопасности.