Черепаха Тарази - [5]
Но в этой раздвоенности — его суть, сам образ жизни, судьба, и даже злополучный варан, из-за которого он услышал от торговцев столько нелестного, был дорог ему, нужен для опытов.
Варана он отловил в пустыне, и пока блуждал и странствовал, выплачивая во встречных городах большие пошлины за перевозку песчаного крокодила, варан не выдержал и сдох, но и мертвый он был полезен ученому.
— Я заберу с собой клетку. Так что будьте спокойны! — сказал Тарази серьезным и властным тоном, и человек проницательный, не такой суетный притворщик, как Фаррух, мог бы сразу догадаться, что надменность — это лишь его маска, чтобы не выглядеть легкомысленным.
— От души вам признателен, — поклонился Фаррух и подбежал с покрывалом, чтобы помочь Тарази закрыть клетку от любопытных глаз горожан.
Тарази потянул лошадь за собой и, выйдя за ворота, сразу же смешался с толпой, которая неведомой силой втянула его в свою среду и, толкая со всех сторон, увлекала волной помимо его воли куда-то.
Но путешественник все же, выглядывая из-за голов, замечал, что город этот внешне не отличается от десятков других, уже виденных им на плоскости двух соседних пустынь — Кызылкумы и Каракумы, — одно-двухэтажные дома, слепленные из белой глины, башни из красного кирпича — и все это вокруг пятачков пестрых базаров.
Улучив момент, когда волна ослабла, Тарази выскочил в сторону узкой улочки, побродил по ней немного и понял, что даже самый опытный соглядатай, высматривающий, где что плохо лежит или скрыто от посторонних глаз, может запросто заблудиться в этом городе. Ведя за собой лошадь мимо базара, Тарази вдруг вышел к знакомому постоялому двору, сконфуженный, просунул голову в ворота и встретился взглядом с перепуганным насмерть Фаррухом, который почему-то отчаянно замахал руками.
Удивленный этим странным обстоятельством, Тарази потянул лошадь назад-, побродил среди базарной толпы, где всякие плуты, не церемонясь, сбрасывали покрывало с клетки, но, увидев вместо ходового товара чучело крокодила, с проклятиями убегали прочь.
«Надо вернуться к слуге, он-то наверняка знает, как выйти из этой заколдованной улицы», — решил Тарази и снова появился возле постоялого двора.
Но едва голова его показалась в воротах, как Фаррух, седлавший чью-то лошадь, спрятался, и Тарази не успел даже заметить куда: за стог сена или за тюк с шерстью?
И тут на Тарази напию такое шутливо-вздорное настроение, так ему захотелось от души посмеяться над плутоватым слугой, что он, не медля, забежал за угол, а Фаррух, высунувший в это время голову из-за тюков, был немало удивлен, что и гость почему-то прячется от него, и стоял, сконфуженный, не зная, кула теперь деться, Но едва наш путешественник опять показался у ворот, слуга сообразил и метнулся к мешкам с солью.
«Он сейчас весь в заботах о наследстве пропавшего хозяина к боится, что я могу разоблачить его», — усмехнулся Тарази и, привязав лошадь у ворот, решительным шагом направился туда, где скрылся слуга, но ни возле тюков и мешков с солью, ни за стогами сена Фарруха не было.
Боясь, как бы не увели его лошадь, Тарази бросился назад к воротам и тут столкнулся лицом к лицу со слугой, который как ни в чем не бывало натягивал веревки, прикрепляя клетку к седлу.
«Что же вы играете?..» — хотел пожурить его Тарази, но сдержался, подумав, что глупо пререкаться на улице, на виду у незнакомых людей.
— Объясните, как мне проехать в центр города, к дворцу Денгиз-хаиа?
— К центру города? — переспросил Фаррух и с виноватым видом стал прикладывать руки к груди, кланяться. — Простите, я приезжий… Я никогда не был в центре… Спросите, пожалуйста, у кого-нибудь…
— Как приезжий?! Сколько же вы тут живете? — прищурился от подозрений Тарази.
— Семь лет… Но чтобы не чувствовать себя приезжим, вы должны прожить здесь не меньше двадцати. Таков обычзй. Но и после двадцати лет вы все равно будете считаться чужаком, — забормотал Фаррух и, извинившись, побежал во двор прислуживать кому-то.
Поистине глупое положение, из которого наш путешественник сам должен был теперь выпутываться.
И Тарази пошел по левой стороне, где был постоялый двор, внимательно глядя на правую, в надежде увидеть какой-нибудь переулок между заборами, просвет или дыру. Но кончался один дом — и сразу же начинался другой — и вес сплошным рядом.
«Может, дома здесь с двумя воротами, как в Кугуктепе? — подумал Тарази. — Одни выходят на эту улицу, другие на соседнюю, параллельную? А что, если я заплачу какому-нибудь домовладельцу и пройду через его двор?»
Тарази постучал в первые попавшиеся ворота, и на стук вышел старик, в напряжении открывший рот, чтобы слушать.
— Простите приезжего… Я подумал, что мы легко договоримся, если я заплачу вам, чтобы пройти через двор ко вторым воротам на другую улицу, от смущения несколько вычурно заговорил Тарази.
— Какие ворота? — переспросил старик и посмотрел назад, на свой голый, без единого деревца двор, как бы ища ворота, о которых говорит Тарази.
Наш путешественник из любопытства тоже заглянул, но вторых ворот не увидел — глухая стена закрывала улицу, куда он желал попасть.
— На ту, соседнюю, — пробормотал Тарази, все еще надеясь, что туда есть какой-нибудь ход.
Причудливое переплетение фантастики и реальности, мифологии и сатиры, истории и современности. Действие романа разворачивается в большом среднеазиатском городе в дни, наполненные драматическим ожидание очередного землетрясения.
Старый рыбак Каип скитается на лодке по капризному Аральскому морю, изборожденному течениями и водоворотами, невольно вспоминаются страницы из повести «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя. Вспоминаются не по сходству положения, не по стилистическому подражанию, а по сходству характера рыбака, что не мешает Каипу оставаться узбеком.
Место действия новой книги Тимура Пулатова — сегодняшний Узбекистан с его большими и малыми городами, пестрой мозаикой кишлаков, степей, пустынь и моря. Роман «Жизнеописание строптивого бухарца», давший название всей книге, — роман воспитания, рождения и становления человеческого в человеке. Исследуя, жизнь героя, автор показывает процесс становления личности которая ощущает свое глубокое родство со всем вокруг и своим народом, Родиной. В книгу включен также ряд рассказов и короткие повести–притчи: «Второе путешествие Каипа», «Владения» и «Завсегдатай».
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
История семьи Наполеонов скрывает множество тайн и загадок. Среди подобных темных пятен истории самой могущественной семьи XIX века долгое время считалась судьба сына императора Наполеона III – принца Империи. Загадочная гибель наследника французского престола все последующие десятилетия была окружена завесой фальсификаций и замалчиваний. Ещё большей тайной для современников и потомков стала история жизни внука императора Наполеона III и сына принца Империи. Влиятельные силы вычеркнули последнего кронпринца Франции из европейской истории, и, казалось, его имя потеряно для нас навсегда. Авторы книги изучили массу исторических свидетельств, реконструировали историю бегства кронпринца и нашли документальные свидетельства его тайной жизни вдали от родины. Исследователь, автор научно-популярных книг Светлана Ферлонг и писатель, сценарист Эндрю Дж.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.
«Зеркало наших печалей» – новая книга Пьера Леметра, завершение его трилогии, открывающейся знаменитым «До свидания там, наверху». Она посвящена «странной войне» (начальному периоду Второй мировой), погрузившей Францию в хаос. Война резко высвечивает изнанку человеческой натуры: войска вермахта наступают, в паническое бегство вовлечены герои и дезертиры, люди долга и спекулянты, перепуганные обыватели и авантюристы всех мастей. В центре событий – та самая Луиза Дельмонт – девочка, которая некогда помогала Эдуару Перикуру делать фантастические маски, чтобы он мог скрыть лицо, изуродованное взрывом.
Трагические события 1991 года изменили судьбу нашей страны. Но не только августовский путч, но и многое другое, что происходило в том году, все еще таит в себе множество тайн и загадок. Люди, далекие от власти, и не подозревают, что в основе большой политики лежат изощренные интриги, и даже благие цели достигаются весьма низменными средствами. Иногда со временем мы узнаем подлинный смысл этих интриг. Иногда все это остается для нас тайной. В своей книге Л. Млечин, опираясь на неизвестные прежде документы и свидетельства непосредственных участников событий, в первую очередь высокопоставленных сотрудников комитета госбезопасности РСФСР, рассказывает, как в том году развивались события в стране. Книга предназначена для широкого круга читателей.