Череп в клубнике и другие тайны Тополиной дачи - [4]
– И пусть привезёт сменную одежду для детей, – сказала мама Оля, которой эта мысль всё больше нравилась.
– Тогда я поехал, – сказал папа. – Никто меня в этом доме не понимает, все гонят. Вот приеду в город, возьму такси, поеду в ресторан с роковой блондинкой…
– Увы, – вздохнула мама Лена. – На такси ты у соседей ещё можешь занять до получки, а на ресторан с блондинкой уже не хватит. Наше семейное счастье прочно покоится на фундаменте нашей своеобразной зарплаты.
– Да, – согласился папа и пошёл на автобусную остановку. А мамы стали решать проблему: как разместить на ночь всех находящихся на даче.
– Очень просто, – сказала мама Лена. – Мы не будем возиться с индивидуальными постелями и расстелем все матрасы на чердаке, прямо на полу. На них положим простыни и прочие подушки, и получится цыганский табор. Только Ивану придётся постелить внизу, на топчанчике в кухне, чтобы соблюсти приличия. Он как-никак на сегодня единственный наш мужчина, не считая Малявки.
– Топчанчик мне обещали, – насупилась Саша. – Там можно читать перед сном, никому не мешая.
– Со следующей ночи ты будешь спать на топчанчике, Стасю, Дашу и Ивана запихнём на чердак, а мы с папой ляжем в комнате рядом с тобой, – терпеливо пояснила мама Лена. – А сегодня будет общая спальня, как в казарме, и не капризничай.
Сказано – сделано. Пол на просторном чердаке застелили матрасами, сверху набросали подушки-одеяла и начали ловить Стасю и Дашу, которые в восторге носились по всем постелям взад и вперёд.
– А вдруг они так всю ночь будут бегать? – ужаснулась мама Оля. – Я уже жалею, что не уехала в город.
– Это напоминает мне школьную перемену, – вздохнула мама Лена. – Там тоже все бегают.
– Надо подставить подножку, навалиться и придавить подушкой, чтобы не вырвались, – посоветовал Иван, с завистью глядя на всеобщее лежбище. – У вас тут, похоже, весело будет. А я, как заразный, один в кухне… Сашка, давай меняться.
– Дудки! – отказалась Саша. – Мне тоже этот бедлам нравится. Стася, не затопчи Малявку. А если ты, Ванька, хочешь спать с нами, то ложись вон там, на коврике у двери, дабы не оскорблять нашу стыдливость.
– Что я тебе – бобик? – обиделся Иван. – Я от вас ухожу.
– Правильно, погуляй, Ванечка, пока я тебе постель внизу постелю, – сказала мама Лена. – Тебе лучше всех будет спаться. Утром на чердак прилетают завтракать стаи голодных комаров. А на кухню – нет.
Она это просто так сказала, чтобы утешить расстроенного Ивана, но Сашка тут же взвилась:
– Комаров?! Я не люблю комаров! Если прилетит хоть один комар, я тут же бегу вниз на топчанчик прямо Ваньке в объятия, и мне плевать на приличия. Комары важнее всех приличий.
– Ты меня раздавишь своим весом, – отомстил Саше Иван. Саша, болезненно относившаяся к проблеме талии и всего остального, оскорбилась:
– А ты… а ты…
– Хватит, – сказала мама Оля. – Иван, марш выгуливать Кошмара!
– Он и так с утра выгуливается, – проворчал Иван и, увернувшись от рассвирепевшей Сашки, пошёл к выходу. В спину ему полетела подушка, но не долетела и шлёпнулась рядом с Малявкой. Тот в ужасе заорал, Даша за компанию тоже. Стася не поняла, из-за чего крик, и на всякий случай присоединилась громко и радостно:
– Там Малявка орёт, тебе хвостик отгрызёт!
«Хорошо, что я уже ушёл», – подумал Иван.
Глава четвёртая. Тополиная дача
Иван не спеша выгуливал Кошмара по тропинке с названием «улица Тополиная». Пёс, конечно, не нуждался ни в какой вечерней прогулке. Он уже успел облаять всех многочисленных животных «Ромашки» и выпросить остатки ужина в нескольких домиках. В прогулке нуждался Иван, будучи в расстроенных чувствах после Сашкиных подначек. Дачники, густо намазанные всевозможными мазями от комаров, уже закончили поливать, полоть и копать и пили чаи с душистым смородиновым листом, расположившись кто на крылечке, кто на балкончике. Вечер был тёплый, сумерки – уютными.
Иван услышал, как соседка бабка Терёха звала своего петуха Прокопа. Голос у старушки был звонкий и громкий. Увидев Ивана, она прекратила поиски и хмуро посмотрела на Кошмара.
– Понаехали тут, – непонятно почему рассердилась бабка. – Отойди давай от чужой малины!
Иван пробормотал извинение, подтянул собаку поближе и поспешил дальше. Впрочем, шагать было некуда, Тополиная закончилась двумя домами. Напротив бабки Терёхи жил дядя Никита. С ним Иван познакомился утром и даже успел подружиться. Дядя Никита был сторожем. Домик дяди Никиты был как из сказки: весь в резных завитушках, ворота с аркой, а на каждой штакетине вырезано по солнышку. Ещё он смастерил на опушке леса качели, а возле ручья ступеньки с перилами-гномиками. А бабке Терёхе не стал делать насест для Прокопа, потому что у них была война. Не с Прокопом. С бабкой. Вредная старуха вообще вела обширные военные действия против большинства дачников «Ромашки». И Иван тоже ощущал на спине её пристальный партизанский взгляд.
В самом конце дорожки находилась странная пустующая дача, которая и дала название улице. Дача стояла на крутом холме, и единственное, что произрастало на участке, – огромный старый тополь. Корявые корни дерева местами выпирали из земли, будто не помещались в этом холмике. А верхушку дерева нельзя было рассмотреть – она протыкала небо и разрасталась дальше за облаками.
