Черчилль: Частная жизнь - [33]

Так же как и Уинстон, Клементина чудом попала на данное мероприятие. Она совершенно не хотела ехать на прием к своей тетке, у нее было вышедшее из моды платье, к тому же, как нарочно, куда-то подевались бальные перчатки. Единственной причиной, почему она все-таки появилась на приеме, стало суеверие: без нее за столом присутствовало бы тринадцать человек — скверная примета согласно английским поверьям. [223] В ходе приема Уинстон немало удивил присутствующих. Вместо того чтобы вступить с миссис Шоу в жаркий спор по поводу очередного колониального вопроса, Черчилль обратил все свое обаяние на Клементину. Когда застолье подошло к концу и женщины отправились в залу музицировать и вести светские беседы, мужчины собрались в свой кружок, обсуждая последние новости мира политики. Все ждали от Уинстона привычного красноречия, но он вновь удивил собравшихся своим молчанием и нескрываемым беспокойством. Постоянно поглядывая на часы, он только и искал удобного повода, чтобы примкнуть к женской половине общества и продолжить незаконченный разговор с мисс Хозье. Когда мужчины стали расходиться, Уинстон быстрым шагом направился к своей новой знакомой.

— Вы читали мою книгу «Лорд Рандольф Черчилль»? — начал он.

— Нет.

— А если я вам ее завтра пришлю, тогда прочтете?

Клементина согласилась, но Уинстон так и не выполнил своего обещания. Как вспоминала она спустя годы, подобная безответственность произвела на нее «дурное впечатление». В целом же он показался ей «очень интересным». [224]

Но все это уже было не так важно. Ставший жертвой проказника Купидона, Черчилль был поражен красотой, умом и обаянием своей новой знакомой. Его не зря называли «молодым спешащим человеком»: [225] 11 апреля он убедил свою мать пригласить леди Бланч с ее очаровательной дочерью в арендуемый особняк в Солсбери Холл. Новая встреча лишь еще больше сблизила молодых людей. Черчилль предложил ей продолжить общение:

— Мне очень понравилась наша беседа в это воскресенье. Что за утешение и наслаждение встретить столь умную и благородную молодую девушку. Я надеюсь, мы еще встретимся и узнаем друг друга получше. По крайней мере, я не вижу особых причин, почему бы нам не продолжить наше совместное общение. [226]

Жизнь Черчилля всегда была насыщена событиями, и апрель 1908 года не стал исключением. В начале месяца премьер-министр сэр Генри Кэмпбэлл-Баннерман, измученный тяжелой болезнью, подал в отставку, передав правление своему преемнику по либеральной партии Генри Герберту Асквиту. Последний сделал некоторые изменения в составе правительства, предложив Уинстону портфель министра торговли.

Согласно политической традиции [227] вновь назначенный член кабинета министров должен был заново переизбираться в парламент. В который уже раз Черчиллю придется совмещать несовместимое — любовь и политику. Не обойдется, конечно, и без сюрпризов. Обычно переизбрание, представляющее собой весьма формальную процедуру, проходило практически без участия противоположной партии. Но только не в этот раз. Консерваторы не забыли и не простили Уинстону смену партии в 1904 году. А после сокрушительного поражения в 1906 году ни о каком снисхождении не могло быть и речи.

Тори выставят достойного кандидата в лице Уильяма Джойнсона-Хикса. Не самым удачным окажется и избирательный округ Уинстона — северо-западный район Манчестера. Патриций по рождению и аристократ по духу, Черчилль составлял разительный контраст со своим электоратом, большинство которого приходилось на шахтеров и выходцев из рабочих семей. Посетив первый раз свой избирательный округ, он скажет Эдди Маршу:

— Представь себе, жить на одной из этих улиц — никогда не видеть ничего прекрасного — никогда не есть ничего вкусного — никогда не говорить ничего умного . [228]

Отдаваясь политике, Черчилль не забывал и про личную жизнь. Боясь потерять Клементину, он завалил ее подробными отчетами с места событий: «Сражение в Манчестере достигло наполеоновских масштабов. Боюсь, электорат ко мне не слишком расположен». [229] Уинстон не зря выражал беспокойство. Подсчет голосов, состоявшийся 23 апреля, окажется неутешительным для молодого члена кабинета министров. Ему не хватит 429 голосов, чтобы сохранить свое место.

Прошло всего четыре года, как Черчилль «пересек» зал заседаний в палате общин, перейдя из лагеря консерваторов в стан либералов. [230]

Политики и раньше меняли партии и не гнушались этим и после, но поведение Уинстона глубоко задело представителей тори, называвших его теперь не иначе как «бленхеймская крыса». Сокрушительное же поражение консерваторов во время выборов 1906 года и успешная карьера Черчилля лишь подлили масла в огонь. Они только и грезили, чтобы отомстить своему обидчику. Поэтому, когда Джойнсон Хикс положил Уинстона на лопатки, радости тори не было конца. «Уинстон Черчилль пролетел, ПРОЛЕТЕЛ, ПРОЛЕТЕЛ!» — восклицала «Daily Telegraph», больше известная за свои проконсервативные взгляды как «Daily Torygraph».

Сам же виновник «торжества» смотрел на происходящее с необычным для себя хладнокровием. Делясь впечатлениями с Клементиной, он признавался: