Чемпионат - [2]

Позитивный и открытый от природы, он всё больше разочаровывался в окружающем мире, закрывая свою чуткую душу от большинства людей, с которыми сталкивался. Но самое большое разочарование приносила некогда любимая его игра. Футбол даже на институтском уровне превращался в регулярные побоища с подленькими приёмчиками и отнюдь не благородными поступками. С его «футбольным образованием», Юра был сразу отобран в не очень стройные ряды сборной Университета. Он быстро стал лидером в команде, которую потащил наверх турнирной таблицы. А селекционеры профессиональных команд продолжали «держать на карандаше» студента, лелея надежду, что он «образумится» и перестанет гробить свой талант на ухабах студенческой Лиги.

* * *

Пресный вечер сбрызнулся дождём. Бобров, попрощавшись с Ромой, поймал мобайль (собственный не заимел то ли в силу лени, то ли в силу предубеждений) и полетел домой. С тех пор, как ушла Лера, он с тоской представлял возвращение в квартиру, полную одиночества. Но полигоны, виртуальные и обычные клубы привлекали его ещё меньше. Тем более, дома был геоноут. «Да и Ганжа, может, объявится».

Юра давно переделал свою хаусовую квартиру, избавив себя от дурацких криков и хлопков в ладоши, без которых ни света тебе, ни воды. Бобров всё переделал под привычные ему выключатели, которые не ломались, и среди соседей он давно прослыл «электромехаником». Четыре небольших комнаты были увешаны фотографиями. Идиллические картины небесно-голубых озёр, белоснежных гор, изумрудных рек и низвергающихся водопадов перемежались с катастрофическими изображениями наводнений и землетрясений, взрывов бомб и беснующихся пожаров. Внутренние стремления и противоречия находили зыбкое отражение в обрамлении квартиры.

Бобров включил геоноут и, растянувшись в кресле, погрузился в виртуальное путешествие. В жизни он не раз побывал в разных уголках земного шара и повидал укромные закоулки планеты. Но последние двадцать лет чудесные пейзажи обезображивались мутными дымными завесами, старинные города зарастали грязью и похабщиной, реки, горы и озёра теряли свою первозданность в кривых человеческих руках. А в Юре с детства жила страсть к географии, его героями были не футболисты, а Амундсен и Скотт, Миклухо-Маклай и Пржевальский. Он погружался в мир открытий новых земель вместе с путешественниками и непременно желал побывать тех краях, которые бороздили герои книг. Но реальность разочаровывала и вбивала гвозди в розовые мечты, теплеющие в нём с юношества. Он опаздывал: Камчатка ощетинилась вышками и заборами заповедных зон не для простых смертных; Байкал был окружён нефтяными трубами и горами мусора; в Новой Зеландии активно таяли ледники, и непрерывные сели раскатывали в плоские блины красочные прежде ландшафты; но самое горькое впечатление у него осталось от посещения Антарктиды — пепел нефтяных пожаров, зола взорвавшихся вулканов, грязь серных выхлопов стягивалась сюда изменившейся циркуляцией, покрывая девственную белизну чернеющими язвами…

Геоноут давал Юре те впечатления, краски и эмоции, коих он был лишён в реальной среде. Объёмные картинки были кристально чисты и натуралистичны. Юра погрузился в виртуальный мир безоговорочно и глубоко. Когда через два с лишним часа ему сдавило грудь от глубины Большого Каньона, который разверзся прямо перед ним, звонок в дверь вырвал его из «путешествия» требовательной трелью. «Ганжа!» — догадался Юра.

С порога улыбался небритый и помятый Ганжа.

— У тебя уже глаза квадратные от виртуальных гуляний этих, — проходя в грязных ботах, вместо приветствия буркнул он.

— Серёга, ты хоть бы помылся для приличия прежде, чем в гости заявляться, — в ответ попрекнул его Бобров, радуясь появлению друга.

— Вот сейчас этим и займусь, — по-хозяйски Ганжа прошкандыбал в ванную. Зашумела вода, и послышалось его противное пение. Юра поплёлся на кухню приготовить чайный напиток.

* * *

С Сергеем Ганжой они познакомились в институте, на одной из игр студенческого чемпионата. Сергей как-то пришёл глотнуть пивка и поболеть за своих. Он был на третьем курсе, а Бобров на первом, но футбольная звезда Юры уже светила на весь университет, и заочно все знали этого яркого, но нелюдимого парня. Ганжа сидел вместе с Лерой Шереметьевой, подружкой из группы. Эта пара привлекала внимание своей эклектичностью и полной дисгармонией. Он — небрежно одетый парень, взъерошенный воробьём — ни дать, ни взять оборванец из подворотни. Она — Одри Хепбёрн двадцать первого века, стильная, одухотворённая и красивая до невозможности. Но они дружили! Она любила изредка жахнуть пивка на лавке и полузгать семечки, он — надеть костюм и сходит на концерт Чайковского. Но что по-настоящему их объединяло — так это патологическая жажда справедливости и неуёмная общественная деятельность. Благо (хотя, какое уж тут благо…) ситуация в стране в те годы способствовала. И студенческий кружок если не был революционным, то, по крайней мере, нонконформистским и бузотёрским. Вот и сейчас на стадионе они оказались не только ради наблюдения за дурацким, на их взгляд, зрелищем. Приближался Чемпионат Мира по футболу 2018 и жители Москвы, и других крупных городов страны начинали ощущать все «прелести» предстоящего «праздника футбола», а кто был подальновиднее, заглядывал в будущее и удручённо поникал взором. Сергей и Лера молодыми стержнями не сгибались под губительными предсказаниями с одной стороны, и, с другой, пытались образумливать молодых людей, из числа «болеем за наших!». Их цель была — проведение матчей без зрителей с помощью бойкотирования сомнительных зрелищ. И сагитировать на участие в этом действии популярного студента и, к тому же, футболиста было напрашивавшейся идеей.