Чемодан пана Воробкевича - [18]

— Откуда знаешь? — не поверил Сливинский.

— А я два года учился в гимназии в этом городе. И жил неподалеку.

— Подождешь нас. Пошли… товарищ Барыло, — насмешливо пригласил Сливинский Хмелевца.

Они исчезли за углом.

Дмитро вылез из машины, обошел ее вокруг. Любопытно, куда пошли эти двое? Седой — как будто умный, а другой — дубина. Видно, важные птицы, сам пан Гроза гнулся перед ними. Что ж, наше дело телячье, приказано слушаться и исполнять все их распоряжения, ну, и будем исполнять…

Июньская, 7. Дом с мансардой за высоким забором. Хмелевцу здесь понравилось: стоит в стороне, дальше — огороды. За домом — садик, это тоже неплохо. Калитка заперта, значит, хозяин исправный.

Сливинский нажал на кнопку звонка. Никто не появился. Позвонил вторично. Увидел в щель, как открыли дверь на высоком крыльце. Вышел мужчина в полосатой пижаме. Пожилой, но держится прямо и шагает твердо.

— Кто? — спросил он.

— От пана Грозы… — тихо отозвался Сливинский.

— Не знаю никакого Грозу и знать не хочу!

— Просили передать, — быстро сказал пан Модест, чтобы тот не ушел, не выслушав, — надо приехать за четырьмя ульями.

— Ульи я заказывал, — согласился хозяин и щелкнул замком. — Входите, чего торчите на улице?

Каноник вышел из собора в начале четвертого. Ступак ожидал, что сразу же за ним появится Кирилюк. Но капитана почему–то не было, и Ступак сам пошел за каноником. Отец Валериан, видно, не спешил домой. Неожиданно остановился у витрины, вошел в магазин. Выйдя из него, пошел по узкой безлюдной улочке, и Ступаку пришлось попотеть, чтобы не обнаружить себя.

Отсутствие капитана и поведение каноника обеспокоили его. Убедившись, что отец Валериан, как всегда, пошел домой обедать, Ступак позвонил Левицкому и попросил помощи.

— Возможно, капитан напал на что–нибудь любопытное, — рассеял его опасения полковник. — Вам будет помогать лейтенант Синичкин. Поддерживайте со мной связь.

В пять часов каноник не пошел, как обычно, к вечерней службе. Не было его и в шесть, и в семь. В половине восьмого Ступак снова связался с Левицким.

— А может, — высказал предположение полковник, — он заболел?

— Вряд ли… — Ступак рассказал, как отец Валериан живо петлял по улицам.

Полковник не перебивал его, только хмыкал в трубку. Выслушав, спросил:

— Вы, очевидно, видели, как капитан вошел в собор?

Ступак выдержал паузу.

— Конечно.

— И не выходил оттуда?

— Я пошел за каноником в три двадцать, До этого момента капитан оставался в соборе.

— Ну–ну… — недовольно буркнул Левицкий. — Позвоните мне через час.

В половине девятого Ступак доложил, что каноник все еще дома. Полковник приказал:

— Приезжайте в управление. Сейчас подменим вас.

В начале десятого Ступак вошел к Левицкому. В кабинете было накурено — кроме хозяина сидели полковник Трегубов и один из начальников отделов — майор Груздев.

— Как же вы потеряли товарища? — полушутя спросил Груздев, но посмотрел хмуро.

— Мне было приказано в любом случае следить за каноником Долишним, — вытянулся Ступак. — Не было оснований для нарушения приказа.

— Вы действовали правильно, — похвалил Трегубов. — Когда капитан Кирилюк вошел в собор?

— В половине первого началось венчание. Капитан пошел следом за гостями молодых.

— После венчания народ оставался в соборе?

— Может, несколько человек. Все разъехались…

— Собор заперли?

— Нет.

— Другого выхода нет?

— Единственный — на Карпатскую улицу.

— Садитесь, лейтенант, — пригласил Левицкий. — Итак, картина такая. Сейчас около десяти. Капитан Кирилюк исчез девять часов назад. Уверен, что, если бы у него была малейшая возможность связаться с нами, он так бы и поступил. Трудно делать прогнозы, но думаю: с капитаном что–то случилось.

— Не напали же на него в соборе!.. — поморщился Трегубов. — Такого у нас еще не бывало.

Левицкий нервно потушил сигарету:

— Не нравится мне поведение каноника. Явно создает себе алиби. И еще одно. Расскажите, лейтенант, как вел себя каноник, возвращаясь домой.

Ступак, стараясь ничего не пропустить, рассказал обо всем, что видел. С минуту сидели молча. Первым высказался майор Груздев.

— Надо обыскать собор! — категорично сказал он.

— Ох как нежелательно, — покачал головой Трегубов. — Бандеровцы могут воспользоваться этим, начнут распускать всякие слухи…

— Что же делать? — перегнулся через стол Левицкий.

Трегубов поднял правую бровь.

— Без обыска не обойтись. Но это ох как нежелательно… — повторил он.

— Подождем до двенадцати, — предложил Левицкий. — Если умно провести операцию, никто не узнает, что мы побывали в соборе.

— Без каноника не обойтись, — возразил майор. — Болен он там или нет, а придется брать с собой. А может, капитан нащупал какой–то узелок и распутывает его?

— Позвонил бы, — заметил Левицкий. — За девять часов так или иначе, а успел бы сообщить.

Трегубов встал.

— Следует уладить некоторые формальности, — объяснил он. — Разрешение прокурора на обыск, ну и пригласить представителя управления по делам церкви. Вы обедали, лейтенант? — повернулся он к Ступаку.

Год был не очень–то сытный — первый послевоенный год, — и лейтенант мог перекусить только в управленческой столовой, а она работала до девяти. И все же Ступак отказался, хотя и невольно проглотил слюну.