Чемодан для Спенсера - [49]

— Мне хотелось кое-кого встретить, — соврала Шерй.

— А! — сказал дежурный. — Ну, поезд на Париж опаздывает. Будет вот-вот. Потому–то поезд на юг не тронется раньше, чем через десять минут. Северный экспресс имеет преимущество при выходе на путь.

— На какой путь он прибывает?

Дежурный показал.

— Туда! Вход номер один.

— Благодарю вас, — сказала Шери и, подхватив Спенсера под руку, почти побежала с ним к дальнему входу.

— Что на этот раз? — шепнул Спенсер.

— Ты не видел? Люди из “пежо”. У них не было саквояжа! Они, наверное, передали его еще кому–то. Пожалуйста, взгляни, стоит ли еще их автомобиль?

Спенсер повернулся и торопливо пошел к главному входу. Шери поспешила дальше, к выходу на первый путь. Когда Спенсер вернулся, поезд медленно подползал к первой платформе. Шери, стоя чуть в стороне от дверцы, рылась в сумочке.

— “Пежо” еще там, — доложил ей Спенсер.

— Сходится, — ответила девушка. — Их связной садится в поезд, а не на машину, и едет обратно в Париж. — Она склонила голову в сторону платформы. — Видишь его?

На платформе стояла целая семья: мать, отец, трое детей возле целой кучи связанного веревками багажа. Чуть дальше стоял человек в отличном костюме и белой шляпе-панаме, поглядывавший на часы и нетерпеливо дожидавшийся, когда же поезд остановится. Саквояж покоился на платформе у его ног. Человек этот был Асиди Эмбоа.

— Ты его знаешь? — прошептал Спенсер.

— Нет. Но бьюсь об заклад, у него дипломатический паспорт в кармане и билет на самолет от Парижа до родной базы, где бы она ни была. Черт! Можно воспользоваться твоим карманом?

Не дожидаясь ответа, Шери набрала в сумочке пригоршни вещей — перемешались помада, компакт-пудра, расческа, платок, флакон с духами, записная книжка и карандаши — и набила ими карман пиджака Спенсера. Затем она добралась до дна сумочки, нашла клапан и открыла фальшивое дно. Там лежал маленький, похожий на дамский, никелированный автоматический “смит-вессон”. Оставив пистолет в сумке, она опять влезла в карман к Спенсеру и забрала кое–что из вещей. Потом записала телефонный номер на страничке записной книжки, вырвала ее и протянула Спенсеру.

— Это номер Бишопа в Риме. Мне надо, чтобы ты нашел телефон, позвонил ему и сказал, что наш человек на парижском поезде, отправляющемся из Бурга в 16.50. Об остальном Бишоп позаботится.

— Где мы с тобой встретимся? — спросил Спенсер.

Шери отвела глаза.

— Может быть, я вернусь в Рим, и ты позволишь мне посмотреть, как снимается твое кино.

— Я имею в виду теперь! — потребовал Спенсер.

Шери смотрела на среднюю пуговицу пиджака Спенсера.

— Мне надо быть в поезде.

— Уж не собираешься ли ты с ним в Париж? — Спенсер был в смятении.

— Это часть моей работы.

— Это же задача Ла Роза!

— Но Ла Роза здесь нет. И кому–то надо быть уверенным, что саквояж не найдет по дороге другую компанию.

— Тогда я еду с тобой!

— Кто–то должен остаться здесь и позвонить Бишопу. Наши люди должны ждать их, когда поезд прибудет в Париж, иначе мы упустим все.

— Тогда ты позвони Бишопу, а я сяду на поезд.

— Рой, — сказала девушка, наконец взглянув ему в глаза, — ты не больше знаешь о том, как вести себя в такой ситуации, чем я, если бы меня поставили перед камерой и ведете изобразить пламенную страсть. Кроме того, твое лицо известно, если не по другой причине, то потому, что в газетах было твое фото. Он засечет тебя мгновенно. Меня он никогда не видел. Все упирается в это.

Парижский поезд остановился, завизжав колесами. Эмбоа подхватил свой саквояж и взобрался в четвертый вагон.

— Ну, пожалуйста! — взмолилась Шери. — Времени совсем уже нет. Позвони по этому номеру. А в Риме увидимся.

— Ты же знаешь, что нет, — сказал Спенсер.

Глаза Шери расширились и заблестели слезами.

— Знаю. Но я все равно тебя не забуду. — Она вдруг порывисто поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы, крепко, но быстро, а затем исчезла, пробежав через воротца на платформу.

Раздался перезвон буферов и ленивый гудок: поезд готовился отойти. Спенсер видел, как Шери взобралась по высоким ступенькам в самый последний вагон. Затем, поворачиваясь, чтобы идти и отыскать телефон, краем глаза он уловил движение в вагоне номер четыре. Человек, выпрыгнувший из вагона южного поезда, ждущего отправления, стоял на дальней платформе, неистово размахивая руками и стараясь привлечь чье–то внимание в парижском поезде. И тут Спенсер узнал сигналившего человека — это был один из тех, за кем они гнались от самого пропускного пункта.

Человек с пропускного пункта, наверное, привлек внимание того, в белой панаме, потому что перестал размахивать руками и принялся настойчиво тыкать пальцем в сторону вагона, куда только что поднялась Шери. Должно быть, он сидел у окна южного поезда и увидел, а потом узнал девушку, которую останавливал на границе.

Теперь она в смертельной опасности. Человек в белой панаме будет искать ее. А она не знает, что ее опознали. Спенсер понял: если он не предупредит Шери, когда поезд прибудет в Париж, она будет мертва.

Спенсер побежал вдоль платформы, догоняя поезд, тем самым длинным, легким шагом, которому некогда пытались подражать целые поколения мальчишек, как это было легко тогда, когда мышцы упруги, бодры после массажа в студийном спортзале, камера на тележке откатывается с той скоростью, которую ты сам выбрал, запечатлевая пружинистость твоего шага, твердый рисунок челюсти и каменную решимость во взгляде.