Чем вы недовольны? - [61]
– Я не еду в Москву. Здесь достаточно такси.
Джейран пошёл к речному вокзалу. Такси не было.
Он поднялся на ступени. Ждал. Вдруг «Волга» Илоны вышла на магистраль и повернула в сторону Москвы.
Засунув руки в карманы пальто, шеф корпорантов со ступенек смотрел на стенды фотовыставки, украшенные крошечными красными флажками. Он зло прищурился: они напоминали ему флажки во время облавы на волков!
ПОКЛЯНИСЬ!
Бур горевал, Ломоносовск превратил его в затворника.
– Это надолго? А если он целый год не покажется здесь? – допытывался Богдан у Воробушкина.
Бур кипел и сверкал глазами, как исконный горец. И главное, он довольно часто видел Катю Турбину… Из окна. И только. Ему было запрещено выходить на улицу. Воробушкин поселил Богдана в квартире по соседству у одинокой пожилой женщины, шеф-повара магазина «Кулинария».
Павла Дмитриевна, приютившая, как она выражалась, «приятного, вежливого, работящего» Бура, требовала от него одного: говорить, что он хотел бы поесть завтра. Специальностью шеф-повара были пирожки. В Бур скрещивал руки на груди и глазами человека, которого хотят выбросить за борт корабля, умолял:
– Дорогая, неоценимая Павла Дмитриевна, я уже ел пирожки… с печенкой, капустой, творогом, яйцами, вареньем, морковью, мясом, рыбой, слоеные, жареные, нежные, румяные, замечательные. Прошу вас, я потолстею… Я погублю талию. Потеряю общий привлекательный вид…
– Ну, у меня не ресторан! Не знаю, чем ещё кормить тебя.
И снова к борщу, бульону, супу подавались всех видов пирожки. Бур не сидел без дела, окрасил двери, окна, проциклевал и покрыл лаком нехитрую мебель, разобрал и, главное, собрал стенные часы… И они пошли.
Его навещал Воробушкин и занимал беседами.
– Не появился? – с надеждой спрашивал Богдан.
– Появится.
– Какая электронно точная уверенность!!
– Даже гениев губят три вещи: высокомерие, властолюбие и пренебрежение к диалектике, а в другом случае и стяжательство. По этим веским причинам погиб Рим, Наполеон и прочие, коих я не желаю упоминать, – улыбаясь говорил спокойный Воробушкин.
– А если человек не стяжатель?
– Его может погубить одно высокомерие или пренебрежение к обстановке и настроению окружающих. Взвесьте, от чего гибнут бюрократы. Так что побольше выдержки, товарищ Бур. Кстати, откуда у дагестанца такая фамилия?
Этим вопросом Воробушкин отвлек его от очередных горестных излияний.
– Почему Бур? Да? На этот вопрос нельзя ответить без научного исследования. В создании истории СССР, как известно, некоторое участие принимали конные армии и отдельные кавполки. Один из них в Великую Отечественную войну дрался с фашистами в предгорьях Закавказья под командованием славного и храброго командира Григория Ивановича Мухина. В этом замечательном полку воевало восемнадцать национальностей: аварцы, кумыки, лаки, грузины, армяне, абхазцы, горские евреи, абхазские эстонцы и негры и, конечно, много кубанцев – русских. Командир полка подполковник Мухин уроженец Краснодара. Одним эскадроном командовал мой отец Бекбуров Ибрагим Алиевич. Понятно? Нет? Продолжаем исследование. Еще в тысяча девятьсот двадцатом году под Перекопом, когда Ибрагим Бекбуров командовал кавзаводом, ему уже не нравилось слово «бек». Взяв Перекоп, Ибрагим сбросил в море Врангеля, заодно и «бека». Остался – Бур. Это одна версия. Вторая: Буром величали его конники. «Наш Бур славный командир», – говорили они. Так что моя фамилия сотворена историей.
После установления истоков фамилии Богдана собеседники вернулись к неисторической теме. Евгении пояснил: вам разрешается прогулка только поздней ночью и то в сопровождении Воробушкина. Нельзя забывать: в городе Курбский и Филимон Гаркушин, – следовательно, сюда может прилететь Джейран.
Бур хотел было возразить, но Воробушкин поднял палец.
– Указание вышестоящей оперативной инстанции им лучше известно. Джейран не минует Ломоносовск. Так что наберитесь терпения.
– Я этим занимался восемь лет.
– Вот ваша тренировка и пригодится.
Деятельная Катя Турбина не преминула вовлечь в поиски Тамары Мухиной дружественную ей милицию, в частности Евгения Воробушкина. При упоминании имени отца Тамары, подполковника Мухина, у лейтенанта появилась неопределенная улыбка.
– Вы что-нибудь знаете о Тамаре?
Что поделаешь? Воробушкин поведал о сыне командира эскадрона Ибрагима Бура. Евгений доверил Кате тайну затворничества Богдана, во-первых, как другу, во-вторых, как помощнику прокурора.
Катя не медля отправилась к Буру.
Затворник в эту минуту был не в лучшем виде: в майке, затрапезных брюках, тапочках на босу ногу, небритый, он чинил утюг.
Стук в дверь, машинальное: «Войдите». И… в комнату вошла Катя. Бур схватил с вешалки пальто и надел его. Получился ещё более прелестный вид.
– Извините… Я зайду минут через десять, – смилостивилась гостья.
Бур лихорадочно водил по лицу электробритвой, ретиво одевался. Через десять минут он предстал перед Катей, как неопытный жених перед первым выездом в загс.
– Ваш отец воевал под командованием подполковника Мухина?
– Да. Командиром эскадрона. И погиб в один день с Григорием Ивановичем. У покойной матери сохранились письма отца и бойцов, известивших о его смерти.
