Чем вы недовольны? - [57]

ЦАРИЦА ТАМАРА, ДО СВИДАНЬЯ

Тамара Григорьевна Мухина, завуч поморской средней школы, не предполагала, что ей всего двадцать два года, что она не была дважды замужем и тем более, что она дочь подполковника, Героя Отечественной войны.

А ведь именно с этим сообщением к ней направилась оперативная тройка: Катя, Анатолий и Коста.

Завуча Тамару Григорьевну ценили в роно, возносили в гороно. В её школе никогда ничего особенного не случается. На Тамару Григорьевну можно положиться, у неё настоящий характер, она выжила не только двух мужей, но и двух директоров школы. Сейчас на очереди третий.

Подняв суховато-хрящевидпый палец, завуч произносит:

– Спокойствие! – И оно наступает.

Черные глазки царицы Тамары (так её величают старшеклассники) пронзительны и лишают дара речи будущего изобретателя, летчика, инженера, чемпиона, певицу, врача…

Как-то Иванов, идя на комбинат, поднялся на второй этаж школы с благим намерением – предложить помощь во время очередного ремонта. Царица Тамара бесцеремонно взяла его за рукав и повела к выходу.

– Вы меня знаете? – сказал Иванов.

– Спокойствие! Знаю. У нас школа. И вы посторонний.

– Извините.

Иванов покачал головой. Вечером спросил младшего сына, восьмиклассника:

– Говорят, в вашей школе справедливый завуч?

– «Спокойствие»?! Царица Тамара? Укротитель. Только что хлыстом не действует, инструкции нет.

* * *

Коста нажал пуговку звонка. Дверь открыла завуч.

– Здравствуйте, мы хотели бы видеть Тамару Мухину.

– Почему Тамару? – черные точки на миг уставились на Катю, губы сжались. – Меня зовут Тамарой Григорьевной. Откуда вы знаете, что я дома?

– Мы не знали, – сказал неразговорчивый Анатолий. – Если вы – Тамара Григорьевна Мухина, просим извинения. Тамаре, которую мы хотели видеть, не более двадцати двух лет.

– Больше вам делать нечего, как разыскивать своих подружек?

– О наших делах, я полагаю, вам трудно судить.

– Наверное, фрукты привезли?

– Зачем? Как мы видим, они и в Поморске имеются, – сказал Анатолий.

– Еще грубите! А вы, девушка, подумали бы раньше, чем заводить знакомство с подобными приезжими.

Царица Тамара хлопнула дверью.

– Что поделаешь, первая Тамара оказалась не очень любезной; – улыбнулась Катя.

– Следующая по списку Тамара живет в городе Ломоносовске, работает в драмтеатре костюмершей. Сегодня возвращается из отпуска, – прочитал Анатолий.

– Не сетуйте на меня. Я вас потащила в первую очередь в Поморск, хотела познакомить с Борисом Ивановичем и показать вам комбинат, – огорчилась Катя.

Четыре часа без отдыха втроем осматривали грандиозный комбинат, с его двадцатью четырьмя пилорамами. Такого количества пилорам нет ни на одном лесопильном заводе в мире.

Проследили процесс движения бревен по бассейну, гидролоткам, подъёмникам и на электротележках к пилорамам. Ознакомились с варкой целлюлозы, выпуском высоких сортов бумаги.

Вечером сидели в кафе на втором этаже Дома культуры. Танцевали. Возбуждённые, довольные, что повидали чудесный городок, приветливых северян, Поздно вечером вернулись на дебаркадер.

В Ломоносовск их увозил «Балхаш», старенький пароходик с полосатыми тентами.

С моря дул северный ветерок. Двина пенилась. На гребнях плясали блики прибрежных огоньков, лесозаводов, бирж, бумажных фабрик и тысячи судов.

МЫ ПЛОХО СЕБЯ ВЕДЁМ

Катя тотчас после приезда в Ломоносовск отправила Клавдии Павловне в Ялту пространное письмо авиапочтой.

«Мамочка, родная моя… Уверена, ты не станешь упрекать меня за досрочное возвращение… Я решила помочь найти Тамару Мухину…»

Письмо ушло с пометкой «до востребования» и прибыло на другой день после отъезда Клавдии Павловны из Ялты. Увез её на теплоходе «Абхазия» Шпиль.

Клавдия Павловна и её соседка по комнате шли по утреннему маршруту отдыхающих – на почтамт, спросить, нет ли «до востребования».

У самого тротуара замедлила ход машина, открылась дверца и какой-то гражданин в светлом костюме, раскрыв объятия, ринулся на обеих женщин. Клавдия Павловна в тёмных очках не узнала Бориса Ивановича. Он же, сомкнув объятия, стал целовать её, очки повисли на одной дужке. Приятельница Клавдии Павловны вовремя подхватила их.

– У нас пятьдесят минут до отхода «Абхазии»… Укладывай чемодан!

– Это мой муж, – как бы оправдываясь, объяснила Клавдия Павловна своей спутнице.

– Мы опаздываем…

– Мои туфли у сапожника.

– Вернемся через десять дней и выручим их.

– Я побегу за туфлями, – предложила соседка.

Шпиль метался по комнате, бросал в чемодан Клавдии Павловны вещи её соседки. Пришлось вновь опорожнять чемодан, на дне его Клавдия Павловна обнаружила кофточку приятельницы. Соседка принесла туфли и с ужасом увидела в руках Бориса её купальный костюм. Тут же к нему применили санкции – вытолкали за дверь.

Чемодан уложен, туфли надеты на босу ногу.

– Я бы с удовольствием прокатилась на теплоходе по морю. Давно мечтаю. Но билет… – сказала соседка.

Борис Иванович не дал ей закончить:

– Устрою. Ручаюсь. И у нас ещё нет билетов.

– Как же?!

– А вот так… Укладывайте чемодан.

И начался второй аврал. Платья утрамбовывались, во все углы пихали мыльницу, зубную щетку, зеркальце, бигуди, одеколон, чулки. Купальные туфли соседки Борис Иванович сунул в карман. Хозяйка впопыхах содрала с него за лишних двое суток. Наконец чемоданы, сумки, плащи в машине, сами кое-как уселись – и в порт.