Чем вы недовольны? - [11]

– А вы узнаете, например, Курбского, если снова взглянете на паспортное фото? – спросил майор.

– Может быть. Отлично помню, это, как вам сказать, весьма интересный мужчина.

Весьма интересный мужчина в это время у подъезда гостиницы «Абхазия» захлопнул дверцу «шевроле» (далеко не последней модели), проводив свою помощницу Илону Голицыну. Затем он поднялся к себе в «люкс», вышел на балкон и ещё раз удостоверился, что жизнь прекрасна, когда над тобой голубое небо, воздух напоен морем, цветущей хурмой и ста миллионами цветов, а кипарисы и пальмы шепчут, как мудрые старики, – мир и красота его созданы для человека.

«Абхазцы знали, где им поселиться. Лучшего уголка нет на свете, чем этот берег Чёрного моря. Бросить бы всё и всех, Джейрана, Илону и остаться жить у Чёрного моря», – размечтался Курбский, по церковной метрике Прохорчук Николай Гаврилович, уроженец Казахстана.

Мысль эта не раз занимала члена авантюрно-жульнической корпорации, когда он появлялся на берегах Чёрного моря.

Мог ли он думать, что в этот час на берегу Белого моря лично ему незнакомый Бур старается помешать «академику» Курбскому незаконно наслаждаться Черным морем.

НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТЕ, ПРОШУ ВАС

Ночью Сухуми красив с моря, с борта теплохода. Еще красивей с сухумской горы. Извиваются цепочки огней вдоль проспектов, набережной, мигают маяки, по морю скользят голубые прожекторные дорожки, в городе тишина, редко проплывает машина, её угадываешь по красным огонькам. Спят эвкалипты, дремлют пальмы, магнолии, кедры. И что-то рассказывает и никак не расскажет морская волна, сердитая, пенистая, непреклонная.

Катя и Анатолий ушли вперед, Коста и Ася следуют за ними.

Дошли до маяка. Далеко от порта. Катя поднялась на выступ большого камня и прислонилась спиной к дереву.

К молу, расцвеченный жёлтыми огнями, подходил мощный многоэтажный пароход «Адмирал Нахимов».

На мысе у маяка мало огней. Лицо Кати скрывала тень старого инжира. Анатолий поставил ногу на скалистый камень.

«Адмирал Нахимов» швартовался, Анатолий по требованию Кати рассказывал об Абхазии. Несколько раз он отвлекался, но Катя возвращала его к повествованию… Неожиданно Анатолий стал читать:

В нашу южную бухту веселый вошёл пароход.

Он сияет, избавлен от множества бед и невзгод.

Взбудоражил окрестность резким и долгим гудком,

Этот голос веселый всему побережью знаком.

Он стоит у причала, двоясь и колеблясь в воде,

И сигнальный фонарик подобен высокой звезде.

Как давно я не видел такого свеченья огней!

Я погладил обшивку, прошёлся ладонью по ней.

Прикоснулся к холодному борту горячей щекой,

Трепетало могучее сердце, утратив покой,

И, не в силах живое волненье свое превозмочь,

Бились наши сердца в унисон в эту летнюю ночь.

Пауза. Катя не шевелилась. На ней было воздушное платье, белевшее на фоне дерева. Оба смотрели на широкую громаду парохода. Левей первого причала на другом молу сверкали праздничные цветные огни ресторана «Амра».

– Читайте ещё, – сказала Катя.

Подобно двум немым, стоим мы и глядим,

Шевелишься слегка, сказать ты что-то хочешь,

– Но что сказать, когда такой восторг в груди.

…Понятно всё без слов. Уж близится рассвет.

Стоим мы здесь: ты – море без границы,

Я – море радости, границ которой нет.

– Дмитрий Гулиа. Чудесные стихи.

Анатолий вскинул голову:

– Вы читали?

– Да. Вчера. Находиться в стране и ничего не знать о ней? Теперь расскажите о своем прадеде Алиасе.

– Охотно. Позовем Асю.

– Ася не станет слушать. Сколько лет прадеду?

– Сто двадцать семь.

– Ужас!

– Итак, я вам уже прочитал лекцию – самую короткую историю Апсны – Абхазии. Кому только не хотелось владеть нашим краем! После присоединения к России – а это был самый прогрессивный для абхазцев выход – в Абхазию помимо наместников, губернаторов, начальников полиции стали прибывать русские просветители, художники, учителя, строители дорог, промышленники…

В тысяча восемьсот пятьдесят пятом году на Крым и Абхазию с целью захватить Грузию ринулась, как вам известно, ретивая коалиция: Англия, Франция, Турция и королевство Сардиния.

Турки высадились в Гудаутах. Но абхазцы уже много веков не любили турецких пашей и их головорезов янычар. Английская газета «Таймс» в то время писала:

«Абхазцы не скрывают своей привязанности к России и с ужасом ожидают вторжения турок».

Абхазцы не пассивно ждали, они портили дороги, разрушали мосты, методически заваливали тропы деревьями… и без приглашения вступали в ополчение, конное и пешее. Народные сказители Абхазии десятки лет изо дня в день рассказывали о прошлых невероятных насилиях турок, увозивших в рабство абхазских юношей и девушек.

Двадцатилетний Алиас, мой прадед, сел на коня и в составе сотни прибыл к русскому генералу Багратиону-Мухранскому, который командовал Гурийским отрядом… Катя, скажите, как название того теплохода, освещённого огнями? – спросил Анатолий.

– «Ингур».

– Это быстроходное научно-исследовательское судно. Ингур – абхазская река. На Ингуре в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году произошло сражение с турками-оккупантами. В этом сражении участвовал мой прадед. В бою погибли три командира одиннадцатого линейного батальона: подполковник Эванба, абхазец, полковник Иоселиани, грузин, и русский капитан Кобалев. Один сменял другого.