Челюсти пираньи - [13]

— Но вы же были в тот вечер в доме.

— Был, но, увы, ничего не слышал. Да и как слышать, следствие установило, что пистолет был с глушителем.

— А что вы делали в момент убийства?

— Читал какую-то муру. Совет Директоров был очень напряженный, вот захотелось отвлечься.

— Что же происходило на том Совете?

— Саша был сильно недоволен, как шли в последнее время дела и обвинял в этом нас.

— То есть и вас?

— И меня тоже, — подтвердил Яблоков. — Но главным образом Барона. Он прямо заявил, что деньги тратятся не туда и вообще с финансами происходит черт знает что.

— И что дальше?

— А дальше он пообещал во всем детально разобраться и устроить проверку всех финансовых потоков. Он сказал, что каждый думает исключительно о себе и почти не думает о концерне. Таким я его видел в жизни всего несколько раз, а мы знакомы больше тридцати лет. — Яблоков затушил в пепельнице выкуренную до самого кончика фильтра сигарету и тут же полез за другой.

— Из вашего рассказа явствует, что больше всех оснований убить Ланина имел Барон.

Яблоков не спешил с ответом, казалось, все его внимание было поглощено раскуриванием сигареты.

— Так оно получается, — вдруг произнес он, после того, как искурил половина сигареты. — На том Совете по настоянию Саши было решено организовать специальную ревизионную комиссию для проверки финансового состояния концерна и, прежде всего, банка.

— Насколько я понимаю, она так и не была создана.

— Почему же не была, она создана и работает. Сегодня на заседании Совета, может быть, даже послушаем, что она успела насобирать.

— Но вы так и не ответили на мой вопрос, по-вашему, мнению больше всех оснований убить Ланина были у этого Барона?

— У Барона были, конечно, основания убить Сашу, но не меньше Саша критиковал и других. В том числе и вашего покорного слугу, несмотря на нашу многолетнюю дружбу. Когда речь заходила о делах, ничего личного для него не существовало. У него возникла идея проверить работу каждого члена Совета Директоров.

— Но вы понимаете, что не исключено, что один из членов Совета Директоров — убийца. Как вы можете так работать?

— А что прикажешь, сынок, делать, не пойман — не вор. Поможешь найти его — вечная тебе благодарность. И от Сашеньки, и от меня. Дума— ешь, меня не мучает эта мысль. А что делать? Не знаю, кто убил его.

— А как вы думаете, что сегодня произойдет?

— А что думать, Сашеньку утвердят председателем. У нее контрольный пакет акций, так распорядился ее отец. И если это кому-то не нравится, так это его дело. Я на ее интересы Сашеньки никому не позволю наплевать. Можешь не сомневаться.

— Я и не сомневаюсь, — улыбнулся я.

— Слушай, сынок, не знаю, как ты ко всему относишься, — наклонился Яблоков ко мне, — но сделай все, чтобы ее защитить. По гроб тебе буду благодарен. Представить себе не можешь, как ей сейчас трудно придеться. Скажу тебе честно, пытался ее отговорить, отдать акции в управлении. Но она все хочет сама. Да только такие тут дела… Не справиться ей. Как только она станет председателем Совета Директоров, в ее число злейших врагов превратится уйма людей. И каких могущественных людей. Желающих прибрать к рукам концерн хоть отбавляй. Тут такие клубки заворачиваются.

— Я понимаю, но я здесь бессилен, я уже заметил, что она предпочитает сама принимать решения.

— Это его характер сказывается. Он всегда брал ответственность на себя. Вот и она такая. Только она как стебелек, сломаться может легко. Вот чего я боюсь. — Яблоков посмотрел на часы. — Поговорили мы с тобой больше часа. Скоро гости начнут собираться. Не буду ничего о них больше говорить, сам увидишь. Надеюсь, ты понял, что я тебе сказал.

— Мне все понятно, — ответил я, сознавая, что на самом деле с каждым часом в этом деле загадок становится все больше и больше.

«Общество» стало собираться часа через два. Первым появился мужчина средних лет, одетый с большим вкусом, пиджак на его не слишком широких плечах сидел так, словно его пришили к ним. Вместо привычного галстука ворот его рубашки украшали крылья бабочки, разукрашенные рисунком в мелкий горошек. У него было тонкое и приятное лицо, выдававшее происхождение из интеллигентского сословия. Он подошел к Ланиной и поцеловал ей руку. По ее лицу я видел, что этот человек, если не приятен ей, то, по крайней мере, не противен, ее губы при виде его растянулись в искреннюю улыбку.

— Как вы поживаете, Сашенька? — спросил он, — У вас все в порядке?

Голос у него соответствовал внешности, тембр был мягкий, несильный, бархатистый.

— Я рада вас видеть, Илья Борисович, — ответила Ланина. — Как вы съездили?

— Париж, всегда Париж, хотя было совсем не до Парижа. Очень трудные переговоры, я хочу, чтобы вы знали…

— Об этом поговорим на Совете Директоров, — прервала она его. — По выражению ее лица я видел, что молодую женщину сейчас волнуют совсем другие вопросы.

— Как скажите, милейшая Александра Александровна, но презент я вам все же привез. — Из аташе-кейса, который он держал в руке, он извлек коробочку духов. — Последний крик парижской моды, от всех парижских модниц идет только этот волшебный запах.

— Спасибо, Илья Борисович, я вас очень люблю, — сказала Ланина и поцеловала его в щеку. — Я хочу вас познакомить, — повернулась она в мою сторону, — это Александр Александрович Померанцев, со вчерашнего дня я назначила его советником по вопросам безопасности.