Челтенхэм - [22]

Через десять секунд Слон уже стоял в чем мать родила.

– Пистолет тоже оставь, – все тем же чарующим тоном ласково распорядилась волшебница. – Достаточно и того оружия, которым снабдил тебя Господь Бог. Ну вот. А теперь пойдем.

– Куда? – замирая от восторга, спросил Флетчер.

– На простор, – вдохновенно ответила женщина, мерцая. – В смысле в коридор. Там мы проведем ритуал, а дальше придет час блаженства.

И Флетчер вышел в коридор, под объективы дюжины камер, круглосуточно пишущих картинку и отправляющих ее в защищенное независимое хранилище.

– А теперь танцуй, Тимми, – велела владычица генеральских грез. – Дай волю своим чувствам.

– Что же мне танцевать? – по-прежнему млея, спросил Слон.

– Сначала – сиртаки. Слышишь музыку?

– Но я плохо танцую, – закручинился Флетчер.

– Нет, нет, Тимми, ты прекрасен. И ты сам сейчас это почувствуешь.

В самом деле, генерал ощутил во всем теле такую приятную легкость и гибкость, что без труда проплясал вдоль коридора то, что посчитал за сиртаки, а потом – джигу.

– Теперь финал, – торжественно объявила фея. – Ирландская чечетка, а за ней, Тимми, тебя ждет блаженство.

И Слон старательно приступил к делу, но вместо блаженства его настигли опомнившиеся сотрудники, которые, несмотря на отчаянное сопротивление, скрутили генерала, вкатили ему лошадиную дозу успокоительного и зафиксировали на койке в клиническом корпусе, где он уже через час пришел в себя, причем без каких бы то ни было последствий для здоровья.

– Где Терра-Эттин? – первым делом прорычал он, освободившись от ремней с мягкой подкладкой.

– Улетел на совещание в Квебек. Завтра вернется. Но вам, генерал, следует оставаться в постели как минимум еще сутки.

Наутро Флетчер просмотрел запись собственных чудес и похолодел – ему было ясно, что этот ролик уже видело все Управление до последнего охранника и лаборанта. В десять ему по специальной линии позвонил сенатор Бербедж, председатель Комиссии по Безопасности.

– Тим, – сказал он вполне спокойным тоном. – На моей памяти директора СБК выкидывали разные коленца, но ты перещеголял всех. Пойми, эти люди должны работать, а не воевать с начальством. То, что они делают, сейчас очень важно. Постарайся это уяснить. Не заставляй меня думать, что мы ошиблись с твоим назначением.

Слон грозно засопел и отправился к себе в кабинет.

– Когда прилетает Терра-Эттин? – спросил он капитана Уилсона.

– Самолет садится ровно в полдень в Кардиффе, – несколько смущенно отвечал Уилсон. – Генерал, сэр, позвольте сказать. У этого человека дурацкие шутки, но его здесь очень любят, и он пользуется большим авторитетом… Я думаю…

– Уилсон, думать буду я, – оборвал его Слон. – Это не ваша компетенция. Отправить в аэропорт группу захвата и бригаду снайперов. Пусть занимают позицию и ждут команды. Поднять первый эшелон сил обеспечения. Доклад через пятнадцать минут.

Ах, напрасно Тимоти Флетчер сказал такие слова. Дома стены помогают, а Херефордский замок и был родным домом для Диноэла, и стены здесь были ох как непросты. Капитан оказался мудрее генерала, и послушайся Слон своего преданного секретаря, возможно, сидеть бы ему в своем директорском кресле до пенсии. Чувство юмора и милосердие были бы в этой ситуации самой разумной политикой. Но увы.

Слон вошел в кабинет, обдумывая план изощренной дисциплинарной мести, и был этот план страшен, но и ему не было суждено осуществиться. Помешала одна маленькая деталь. Деталь эта была миниатюрной капсулой, спрятанной в тончайшей игле, а игла была зажата между пальцев Диноэла, когда он тренированной ладонью молодецки треснул Слона по загривку. Из-за удара и встряски при контакте со столом – единственной формой Контакта, удавшейся Слону на его новой службе, – он не заметил легчайшего укола, и коварная малютка отправилась в путешествие по церебральным сосудам Тимоти Флетчера. Там она и затаилась, ожидая разрешения конфликта. Конфликт не разрешился, капсула огорчилась и растворилась. Слон Флетчер вновь узрел перед собой вчерашнюю богиню.

– Тимми, – со страстью сказала она, – куда же ты скрылся в самый интересный момент? Ты прошел посвящение, и твое блаженство ждет тебя. Снимай это с себя, и пойдем. Сегодня можешь взять с собой оружие, нам никто не должен помешать.

На сей раз не только камеры слежения, но и все приникшие к окнам сотрудники, и даже проходивший над этим районом спутник, славший информацию по каналу прямого эфира, могли наблюдать, как по прихваченному инеем травяному квадрату Херефордского двора проскакал генерал Флетчер, одетый, так сказать, лишь в девятимиллиметровую «беретту». Горячие головы, даже рискуя нарваться на пулю, предлагали вмешаться немедленно, но люди, более умудренные опытом, останавливали их, советуя подождать и помня, что шутки Диноэла, несмотря на весь их дурной тон, до смертоубийства все-таки не доходили. И они оказались правы.

– Обними же меня, – сладострастно простонала богиня. – О, как ты силен! Войди же, войди и обрети наслаждение, какого ты еще не испытывал… Что, уже? Тогда брось пистолет, он тебе больше не нужен.

Экстренная группа СиАй, досмотрев, как Слон достиг наслаждения нехитрым и знакомым каждому подростку способом, налетела как вихрь и унесла с глаз долой и самого генерала, и брошенный на траву пистолет. Когда подъехавший спустя два часа Диноэл деликатно осведомился у капитана Уилсона, может ли шеф СБК принять его согласно вчерашней договоренности, секретарь, глядя на контактера потрясенно и с изрядной долей уважения, сообщил, что генерал Флетчер внезапно плохо себя почувствовал и был срочно отправлен в госпиталь на обследование. В Институт Слон уже больше никогда не вернулся, но и проект «Спектр» тоже надолго залег под сукно.