Человеку нужен лебедь - [52]

Когда Борис снял шкуры с хищников и пошел к мотоциклу, солнце уже склонилось к западу. Бессонная ночь, многокилометровый поиск по целику с тряской на ухабах, рытье норы и нервное напряжение короткой схватки вымотали силы, он еле передвигал ноги. Приторочив к багажнику мешок со шкурами, поехал в тень к лоху с неукротимым желанием выспаться. Мгновениями веки слипались, и он куда-то сладко проваливался. Мотоцикл подпрыгивал, переднее колесо выворачивалось в сторону, Борис инстинктивно опускал ноги к земле, удерживая падающую набок машину, и тут же просыпался. Миновав песчаные буруны, прибавил скорость.

Вдруг впереди из-под большого куста поднялся волк. Борис, подумав, что это ему показалось спросонья, протер глаза. Рослый, с широкой грудью волк спокойной рысью бежал к роще. Борис крутнул руль, пытаясь отрезать зверя от зарослей.

Волк, вытянув полено, резво наддал. Тотчас заметил, что он не опередит охотника, присел на голени, проволочился на хвосте, замедляя бег. Вскочив, развернулся и стелющимся бегом ударился наутек.

— Запалю, — прошептал Борис — Лишь бы отжать от зарослей.

Несколько раз безуспешно рванувшись к камышовым островам и высоким травам в низинах, волк выметнулся на типчаковый простор и пошел большими сильными махами. Борис стал отставать. На спидометре стрелка билась около цифры шестьдесят. «Если бы новый мотоцикл — в момент достиг бы», — подумал Борис и про себя отметил, что и на такой скорости, если попадешь в канаву, от машины ничего не останется, а самого, возможно, еще хирург Андрейчев сошьет в кучу. Но азарт погони уже захватил его. Он прибавил газ, стрелка спидометра прыгнула к восьмидесяти.

Теперь машина пролетела выбоины и промоины, не прыгала на кочках и бугорках слепышьих нор, неслась по целику, как по асфальту. Сперва незаметно, потом быстрее начал настигать зверя. Вскоре разглядел ходуном ходящие бока хищника, вывалившийся из пасти длинный язык и срывающиеся с него клубы серой пены.

Впереди лежала равнина. Борис довернул газ до предела и начал наваливаться на зверя. Управляя левой рукой, потянул из-за плеча ружье.

Неожиданно волк высоко прыгнул. Далеко приземляясь, провалился в канаву. Рывком выскочил. Остановился. Поворачиваясь всем корпусом, оглянулся и вновь пошел крупными махами.

Сбросив скорость, притормаживая, Борис повернул параллельно канаве, различая ее по высокому белоголовнику. Через нее было два переезда: ближний — в степи, далекий — около окрайка крепи. Ехать к степному — волк далеко не оторвется, но отожмешь его к камышам, где он тотчас исчезнет бесследно. И Борис повернул к переезду около камышей. Волк тотчас сбавил ход, полудугой заворачивая в степь, нацелился в густые заросли ильменя. Когда Борис проскочил переезд, зверь был уже далеко.

Под колеса вновь бешено запласталась типчаковая равнина. Хищник шел трусцой, восстанавливая силы. Вскоре он достиг одиночных кустов и начал скрываться за ними, залегая на короткий отдых. Когда до него оставалось не больше километра, Борис отчетливо понял, что приблизиться на верный выстрел ему уже не удастся. Мотор несколько раз судорожно захлебнулся, стрелка суматошно замоталась по спидометру, от цилиндров повалил сизый дым. Обозвав мотоцикл «старой клячей», Борис выключил газ и на затухающем ходу вкатился в большой куст.

Волк добрался до опушки зарослей. Борис отвернулся, чтобы не видеть безопасно уходящего хищника. В сердцах пнул ногой по колесу мотоцикла.

Вдруг по ту сторону ильменя послышался собачий лай. Вслушиваясь, Борис оглянулся. Приближаясь, нарастал басовый лай степных овчарок. Волк, встав дыбки, оглядывал ильмень.

Левее его из густой травы белыми шарами выкатились овчарки. Разбрасываясь цепью, они рванулись вдоль опушки. Зверь стоял, словно считая нападающих. Поняв их сокрушительную силу, ходко пошел к большому камышовому острову. Борис толкнул заводную ручку мотоцикла, устремился наперерез. Волк увидел его и, замедляя бег, оглянулся на настигающих овчарок. Остановился, оскалил пасть и с дикой злобой зарычал. Овчарки, гуще подревывая, залаяли, накатываясь на зверя. Борис не решался стрелять, опасаясь рикошетом побить собак. Волк тоскливо взвыл и припал к земле.

Бежавшая первой овчарка, увидев волка, уперлась передними лапами, пытаясь погасить разбег. Зверь прыгнул, подмял собаку и, не ввязываясь в схватку, кинулся в ильмень. Борис нажал на спуск. После выстрела хищник со всего маху перевернулся через голову.

Овчарки злобно вгрызлись в него. Отлютовав, они грозным полукругом улеглись рядом. Подходить было опасно: чужого, попытавшегося взять их добычу, овчарки встретят не ласковее волка.

Из ильменя выехал всадник. Был он на поджаристом невысоком коньке, ехал медленно, как привык ездить за стадом. Положив крутолобые головы на вытянутые вперед лапы, овчарки взглядами провожали хозяина, готовые выполнить любое его приказание.

Старый пастух-калмык Джурук Бадмаев мельком посмотрел на волка — степные порядки не разрешают интересоваться добычей, пока не поприветствуешь охотника. Довольный, что ему помогли собаки Бадмаева, Борис решил порадовать старика, сказать, что он взял и волчицу. В прошлом году старик жаловался на Мильшина, когда тот недалеко от кошары взял только волчат. Разъяренная потерей помета волчица напала среди белого дня на отару. Собак заманил и увел за собою в степь волк. Джурук Бадмаевич, как любой степняк, был хлебосольным хозяином. Весной у него на кошаре всегда собирались бригады волчатников, но с прошлого года он стал отказывать в ночлеге Мильшину.