Человек Желания - [8]
Его не преминет изведать тот, кто силою души способен приподнять стальные путы.
5
О, мудрость глубочайшая, не сотворила б ты и вовсе существа, заранее не дав его желаньям меру с силой, дабы хранить свое создание.
И на основе этой ты прообразовала существа: они лишь отраженья твоей славы, которую воспроизводишь ты во всех своих трудах.
Отмерила ты человеку достойнейшую часть могущества сего.
Откуда бы к нему пришло искусство свои утехи умножать и ловкость отстраняться от недугов, излечивая их?
Не здесь ли мера высшая инстинкта самосохраненья, которым наделила ты все существа свои?
И только в человеке соединяются в своей предельной мере и чувство самосохранения, и сила, противоположная сему инстинкту.
И только человек способен обуздать и приглушить инстинкт животный этот, им овладевший более, чем всяким существом иным.
И только человек способен на самоубийство! Один он властен средства выбирать и сочетать, чтобы предаться смерти!..
Ученье лживое, рукоплещи триумфу своему: ты ослепило вовсе человека.
Его заставило увидеть ты в двух этих крайностях одно и то же самое начало!
Его заставило считать ты, что агент один и тот же и сохраняется, и разрушается потом.
Его заставило ты верить, будто смерть и жизнь, произведенье и распад в зародыше содержатся едином.
Напрасно ищешь подтверждений ты в животном мiрe: ты не найдешь там ничего, что бы для умственного взора хотя б уменьшило ужасное противоречие это.
6
Коль скажут, исходя из строгости вещественного строя, что зуб за зуб, а око будь за око, то почему же истина сия не станет нам полезной в духовном добродетельном укладе?
Пожертвуй жизнь свою, коль хочешь жизни причаститься.
Ее пожертвуй без остатка, если хочешь, чтоб жизнь тебе дарована была в единстве полноты своей.
Пусть ты свои пристрастия ослабил и даже перестал смотреть на радости свои, но жизни нет еще в тебе в единстве полноты.
Когда преодолеешь сей предел, не сможешь уж тогда смирять свое волнение посредством жертвоприношений, себя предостеречь не в силах будешь от святого утоленья.
Дух истины тебя не перестанет бичевать и, истязая, он толкнет тебя в пустыню.
И ты тогда провозгласишь народам: исправьте Господу пути.
Небесные, земные, вселенские господства, почтите человеческую душу, ведь Сам Господь грядет с ней обновить завет и сочетаться с нею новым договором мира.
Он ей открыл небесные архивы; она сокровищам там изумилась, что уготованы для человека мира.
Она там видела светильники рассудка, сияющие вечно, животворящие источники любви в их устремлении, что вечно, непрерывно.
Она там книги жизни рассмотрела, откуда черпались законы для народов.
Читала в них она историю племен ушедших, а также будущих и настоящих.
Вдыхала там она дыхание бальзама, который изливаем всякий день для исцеления болезней у людей.
Там видела оружие победы, которым суждено сразить врагов отчизны.
И возжелав, душа людская сегодня может в обладание войти сокровищницы этой, потребности своей и братьев повинуясь.
Душа людская, смиренно, покаянно устремляйся к Богу. И так ты обретешь дорогу, ведущую к любви и свету.
Затем ты, милосердно к братьям снизойдя, разделишь между ними сокровища Господни.
Пред нищим отворив сокровища златые, сумеете ли больше помышлять о нуждах духа, чем об усладах бренной оболочки?
Благодаря порывам этим, желаете ли вы ее облечь хотя б частично свободой и деяньем, которых лишена она из-за беды своей?
Хотите ли, чтобы, благодаря свободе, она бы средство обрела, как легче непрестанно славить Бога и возыметь обогащение в молитве?
Вот милосердья истинная цель: так милостыня может продвигать Господне дело.
Господь есть дух; желает Он, чтоб создаваемое вами одухотворялось.
И если милостыню вы творите, то, радуясь, у нищего просите за вас молиться.
Так просите вы больше за себя, чем вы ему монетой воздаете; и думаете о себе скорее, нежели о нем.
Однако менее свободен он молитве предаваться.
Труды же одухотворяйте, когда хотите, чтоб они во всем согласовались с правосудьем.
7
О, мифов толкователи, зачем вам утверждать, что в них сокрыт лишь ход небесных звезд с законами природы вещественной и бренной?
Какое соответствие тогда меж образом и отраженной вещью? Не бесполезно ли искусство аллегорий там, где видим превосходство мы его над собственным предметом?
И в случае таком, не перестанет ли аллегория сама собой являться? Увы, тогда она пребудет свойством, что действует прямолинейно.
И если бы возвысились вы вдруг к природы действенным началам, то все равно их знание и примененье останется неведомым профану!
Но новая превратность возникает: и мифология, и физика извечно пребывали в споре.
Чтоб быть доступной, мифология должна, по крайней мере, покоиться на действенных началах естества.
Однако физика никак не жаждет постигать начала, желая все создать посредством агрегатов.
Но разве есть единство, к которому возможно стало б приобщенье?
О, физика и мифология, способны вы взаимно примириться, отбросив всяк свою систему, возвысившись к ступени совершенной: вы обе там смогли найти бы ключ от собственной храмины.
Когда же завладеете ключом, используйте его благоразумно. Все искажения восходят к бренному истоку.
«О заблуждениях и истине», или «Воззвание человеческого рода ко всеобщему началу знания» за авторством Неизвестного Философа - Луи Клода де Сен-МартенаОб авторе (Биография Луи Клода де Сен-Мартена)Сочинение, в котором открывается Примечателям сомнительность изысканий их и непрестанные их погрешности, и вместе указывается путь, по которому должно бы им шествовать к приобретению физической очевидности, о происхождении Добра и Зла, о Человеке, о Натуре вещественной, о Натуре невещественной, и о Натуре священной, об основании политических Правлений, о власти Государей, о правосудии Гражданском и Уголовном, о Науках, Языках и Художествах.Философа Неизвестного.Переведено с французского.Иждивением Типографической Компании.В Москве, в вольной Типографии И.
Статья из сборника «На суше и на море» — 1964.
Новая книга политического философа Артемия Магуна, доцента Факультета Свободных Искусств и Наук СПБГУ, доцента Европейского университета в С. — Петербурге, — одновременно учебник по политической философии Нового времени и трактат о сущности политического. В книге рассказывается о наиболее влиятельных системах политической мысли; фактически читатель вводится в богатейшую традицию дискуссий об объединении и разъединении людей, которая до сих пор, в силу понятных причин, остается мало освоенной в российской культуре и политике.
Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена одному из влиятельнейших философских течений в XX в. — феноменологии. Автор не стремится изложить историю возникновения феноменологии и проследить ее дальнейшее развитие, но предпринимает попытку раскрыть суть феноменологического мышления. Как приложение впервые на русском языке публикуется лекционный курс основателя феноменологии Э. Гуссерля, читанный им в 1910 г. в Геттингене, а также рукописные материалы, связанные с подготовкой и переработкой данного цикла лекций. Для философов и всех интересующихся современным развитием философской мысли.
Занятно и поучительно прослеживать причудливые пути формирования идей, особенно если последние тебе самому небезразличны. Обнаруживая, что “авантажные” идеи складываются из подхваченных фраз, из предвзятой критики и ответной запальчивости — чуть ли не из сцепления недоразумений, — приближаешься к правильному восприятию вещей. Подобный “генеалогический” опыт полезен еще и тем, что позволяет сообразовать собственную трактовку интересующего предмета с его пониманием, развитым первопроходцами и бытующим в кругу признанных специалистов.
Данная работа представляет собой предисловие к курсу Санадиса, новой научной теории, связанной с пророчествами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.