Человек в коричневом костюме. Тайна замка Чимниз - [9]

Меня не сразу, но все-таки поняли – еще бы, ведь по рассеянности я забрела в бюро находок! – и затем провели в маленькую комнатку к инспектору Мидоусу.

Инспектор Мидоус, рыжеволосый коротышка, обладал, на мой взгляд, удивительно неприятными манерами. Его помощник, тоже в штатском, скромно сидел в уголке.

– Доброе утро! – нервно сказала я.

– Доброе утро, – откликнулся инспектор. – Присаживайтесь, пожалуйста. Насколько я понял, вы хотите сообщить какие-то полезные для нас сведения?

По его тону, однако, чувствовалось, что верит он в это крайне слабо. Я так и вскипела.

– Вы, конечно, слышали о мужчине, которого убили в метро? – спросила я. – У него в кармане нашли направление на осмотр дома в Марлоу.

– А-а, – протянул инспектор, – значит, вы и есть мисс Беддингфелд, что участвовала в дознании?! Мало ли что у мужчины лежало в кармане!.. Ордера на осмотр домов дают очень многим, только других не убивают, как того мужчину.

Я предприняла еще одну попытку:

– И вы не считаете странным, что у мужчины не было билета?

– Билет потерять легче легкого. Со мной лично это не раз случалось.

– И денег у него не нашли!

– Не совсем так, в кармане брюк было немного мелочи.

– Но бумажника-то не было!

– Не все люди носят бумажники или кошельки, – возразил инспектор.

Тогда я решила поискать другой подход:

– А вас не удивляет, что доктор так и не объявился после того происшествия?

– Врачи – занятые люди и часто не читают газет. Вполне возможно, доктор вообще забыл о происшествии.

– По-моему, инспектор, вас ничто не может удивить, – мягко заметила я.

– Да нет, вы преувеличиваете, мисс Беддингфелд. Девушки романтичны, я знаю… любят тайны и все такое прочее. Но у меня очень много дел…

Я поняла намек и встала.

Мужчина, сидевший в углу, робко возвысил голос:

– Может быть, юная леди изложит нам вкратце свои соображения по поводу случившегося, инспектор?

Инспектора не пришлось долго упрашивать.

– Да-да, пожалуйста, мисс Беддингфелд! Вы уж не обижайтесь на нас. Что ходить вокруг да около? Лучше выскажите прямо, что у вас на уме.

Я колебалась: с одной стороны, мне хотелось потешить уязвленное самолюбие, а с другой – не терпелось изложить свои соображения. Наконец я решила поступиться самолюбием.

– На дознании вы утверждали, что случившееся не было самоубийством, – напомнил инспектор.

– Да, я совершенно в этом уверена. Того человека что-то напугало. Но что? Кто? Во всяком случае, не я. Вполне возможно, что кто-то шел вслед за нами по платформе… кто-то, кого он узнал.

– Вы видели кого-нибудь?

– Нет, – призналась я. – Я не оборачивалась. Ну а как только труп подняли с рельсов, к нему кинулся какой-то мужчина, назвавшийся доктором.

– Не вижу в этом ничего необычного, – сухо проронил инспектор.

– Да, но он не был доктором!

– Что-о?

– Он не был доктором, – повторила я.

– Откуда вы знаете, мисс Беддингфелд?

– Трудно сказать… Вообще-то во время войны я работала в госпитале и видела, как врачи обращаются с покойниками. Их движения профессионально ловки и бесстрастны, чего нельзя сказать о том мужчине. Ну, и потом… врачи обычно не слушают сердцебиение, прикладывая ухо к правой стороне тела.

– А он слушал сердце справа?

– Да, но в тот момент я не отдала себе в этом отчет, хотя и почувствовала что-то неладное… А вернувшись домой, я стала вспоминать и наконец поняла, откуда у меня возникло ощущение несуразности происходящего.

– Гм-м, – пробормотал инспектор и медленно потянулся за ручкой и бумагой.

– Ощупывая грудную клетку пострадавшего, – продолжала я, – так называемый «доктор» мог преспокойно обчистить карманы погибшего.

– Мне в это не очень-то верится, – протянул инспектор. – Но хорошо… Вы могли бы нам описать того человека?

– Высокий, широкоплечий, он был в темном пальто, черных ботинках и котелке. Еще я запомнила черную бородку клинышком и солнечные очки в золотой оправе.

– Если убрать пальто, бороду и очки, то ничего и не останется, – проворчал инспектор. – Ваш «доктор» мог бы в пять минут до неузнаваемости сменить внешность… что он, конечно же, и не преминул сделать, если, как вы утверждаете, это вор-карманник.

Ничего подобного я не утверждала и с той минуты махнула на инспектора рукой, сочтя его абсолютно безнадежным тупицей.

– Вам больше нечего сказать? – спросил инспектор, видя, что я собираюсь уходить.

– Нечего, – сказала я и не преминула нанести ему последний удар: – Кстати, голова того человека была брахицефальной. А это не так-то просто изменить.

Я с удовольствием отметила, что перо инспектора Мидоуса нерешительно зависло над бумагой. Он совершенно определенно не знал, как писать слово «брахицефальная».

5

Клокоча от негодования, я неожиданно легко решилась на следующий шаг. Еще во время посещения Скотленд-Ярда у меня созрел план… Я намеревалась осуществить его, если встреча со следователем не принесет желаемых результатов (а она оказалась в высшей степени неудовлетворительной). Но план требовал немалого мужества…

Однако в порыве гнева человек нередко с легкостью совершает поступки, на которые в нормальном состоянии никогда бы не отважился. Недолго думая, я отправилась прямо к лорду Нэсби.