Человек в движении - [88]

А сами китайцы? Как они отнесутся к турне под девизом «Человек в движении»?

Ведь ему предстояло соприкоснуться с совершенно иной культурой. Главное внимание следовало сосредоточить на самой важной цели всего турне — пробуждении общественного сознания и участии в судьбе инвалидов. Никакого сбора пожертвований на отрезке пути в 750 миль, которые он должен был пройти между Пекином и Шанхаем, не намечалось. Рик был уверен, что ему удастся преодолеть политические, культурные и языковые барьеры и донести до местного населения свой призыв. Повсюду, где он успел побывать, отклики были самыми горячими; но нельзя забывать, что этому предшествовала большая организационная работа и поддержка: люди заранее знали о целях и задачах турне и тем самым имели возможность оказать ему соответствующий прием. Ну, а что его ждет в Китае? Этого он не знал. Все это очень напоминало тот самый первый день, когда он сидел на сцене в Окридже: тогда он знал, что ему предстоит сделать, чего он решил добиться, но он совершенно не имел представления о том, что его ждет, когда он попытается все это осуществить.

А все остальное — травмы, стрессы, подстерегающие его на различных отрезках пути, осложнения со штаб-квартирой в Ванкувере и прочие тысяча и одна проблемы, которые, словно град, обрушивались на него каждый день, — обо всем этом ему просто придется на какое-то время позабыть. Теперь только вперед: его ждал Китай и Великая китайская стена, а еще — фотография на стене спальни, сохранившая всю живость и краски этого момента.

Итак, он пребывал в состоянии наивысшей готовности. Проблемы с экипажем были решены, по крайней мере они по-прежнему составляли единую команду. И одно он знал наверняка: при том варианте Большого Броска через Китай, который был им избран, жесткие, сильные ветры будут дуть ему в спину. Еще несколько месяцев назад туда отправился их человек, чтобы разработать на месте маршрут с учетом этого фактора.

«Никаких встречных ветров, — сказал Хансен сотрудникам своего оффиса. — Если вы не можете обеспечить все остальное наверняка, то хотя бы добейтесь этого. Это важнее всего. При моем теперешнем состоянии встречные ветры доконают меня».

Слава Богу, ему не нужно было беспокоиться об этом.

Я возлежал на бархатном сиденье лимузина, который мчался по дороге, ведущей из пекинского аэропорта, когда официальный представитель, встречавший меня там, нагнулся вперед и вставил кассету в магнитофон.

«Добро пожаловать в Китай, господин Хансен, — произнес он с сияющей улыбкой. — Это для вас».

«Традиционная китайская музыка?»

«Нет. «Огонь святого Эльма» в исполнении Дэвида Фостера и Джона Парра».

Я был изумлен. Подумать только! Даже в Китае! Песня следовала за нами по всему свету.

Дэвид Холцман — он занимался предварительной организацией маршрута — уже сказал нам, что китайцы действительно собираются устроить встречу по высшему разряду. Они предоставили не только автомобили, но даже водителей. Я поудобнее откинулся на подушках сиденья и уставился в окно, вглядываясь в первые образы Китая, пока мы мчались к отелю «Шератон — Великая стена», расположенному на окраине Пекина.

Предстояло убедиться, что наши хозяева действительно сделали все, что было в их силах, чтобы облегчить трудности нашего турне. Мы заблаговременно знали время и место, где нам предстояло быть, как долго мы могли там находиться, а также куда мы могли, а куда не могли ехать. Имелась и причина, благодаря которой были предприняты столь энергичные усилия и достигнута сравнительная легкость, с которой мы получали необходимые разрешения на передвижение по стране. Имя этой причины было Дэн Пуфан.

Дэн был председателем Китайского фонда вспомоществования инвалидам, а также сыном Дэн Сяопина. Дэн Пуфан был частично парализован в результате, как нам сказали, того, что его выкинули с балкона третьего этажа во время «культурной революции». Отец заботился о нем и со временем отправил его в Канаду для хирургической операции. Дэн шутил, что в его жилах течет не одна пинта канадской крови. Таким образом, благодаря его работе по оказанию помощи инвалидам и чувствам по отношению к Канаде у нас появился влиятельный помощник. Красный ковер был расстелен, как только самолет коснулся земли.

Ну что ж, отлично! Мы этим вполне могли немного воспользоваться. Мы проделали длинный путь из Австралии — из Сиднея летели в Сингапур, затем в Гонконг, где провели один день, а уже оттуда в Пекин. В Гонконге у нас было время сделать кое-какие покупки, проехать на коляске там нужно было всего каких-то 10 миль. Народу поглядеть на нас собралось не особенно много, но телевидение и газеты поработали хорошо. Мы устали, и теперь, когда мы оказались в Китае, который я всегда рассматривал как один из наиболее интересных участков всего нашего путешествия, чем больше они облегчат наше пребывание здесь, тем лучше. И какие бы трудности нас ни ждали впереди, наш пробег по этой стране должен был стать одним из самых замечательных этапов пути. А уж если ветер будет дуть мне в спину всю дорогу от Пекина до Шанхая, разве я мог сомневаться?

Вот только с питанием возникли затруднения — нет, не с качеством пищи, а с ее количеством и с теми церемониями, которыми сопровождалась ее подача. Наши хозяева проявляли о нас такую заботу, что в отдельные дни у нас бывало целых два официальных обеда, и, как бы я ни хотел на них присутствовать — я люблю китайскую кухню, а уж более натурального места ее изготовления нельзя было себе и представить, — мой график заездов и отдыха при всем желании не оставлял для этого времени. Пища была настолько насыщена традиционным веществом для обострения аромата — моносодиумом глютамата, что у всех нас появились симптомы, которые мы прозвали «МСГ-кайф» — жуткие сновидения, даже кошмары.