Человек теней - [28]

Найквист задумался. Он понял, что эта женщина, похоже, многое знает о городе.

– Скажите, – спросил он, – вы когда-нибудь были в Сумрачном районе? Или возле его границы? На самой границе?

Люсиль прищурилась.

– Что? Нет, я бы никогда туда не отправилась. И вам не советую. Это плохое место.

– Но откуда вы это знаете?

– Ой, мистер, да ладно вам. Говорю же, это опасное место.

– Значит, вы верите во все эти истории?

– Конечно. Все умершие в городе живут там, в сумерках.

Найквист кивнул.

– Да. Мой отец думал так же.

– Значит, он был мудрым человеком.

– Может быть… может быть, это просто болтовня. Слухи.

– Но вы ведь слышали об этом бедняге? Которого нашли мертвым там, в доме на границе? Недавно. Вы слышали о нем?

Найквист ответил больше себе, чем ей.

– Слышал.

– Его похоронили в общей могиле. Видите, что происходит, когда вы умираете в сумерках? Вы уходите в полном одиночестве, а затем вас бросают в самую твердую, самую пустынную землю, которую могут найти. Ужасная участь. И самое худшее – им овладел какой-то ужасный демон. Так он и умер.

– Это неправда. Его убили ножом.

– О, конечно, так рассказывают в «Сигнальном огне». Но послушайте, я узнала это из достоверного источника. Его забрал демон!

В голове Найквиста снова возник образ мертвого мужчины, Кинкейда. Он снова увидел Элеанор, стоящую у кровати, с ножом в руках. Это воспоминание преследовало его.

Осмотрев купол на предмет других перегоревших лампочек, Люсиль сказала:

– Вы ведь слышали о Ртути?

– Да, слышал.

– Тогда вы знаете, что время от времени он выходит из сумерек за новой жертвой.

Найквист не ответил.

– Вот почему его никто не видит. Он укутан в плащ из тумана. Это делает его невидимым…

Волнуясь, он схватил ее за плечи.

– Расскажите мне о сумерках. Что такое сумерки на самом деле? Почему они существуют? Как вы с ними связаны? Люсиль, вы должны знать! – Она взглянула на него как на сумасшедшего. Но он не унимался: – Расскажите мне!

Люсиль обмякла в его руках, и это привело его в чувство. Он ослабил хватку, и женщина посмотрела ему в глаза.

– Будьте осторожны, – сказала она. – Вот и все.

Отпустив ее, Найквист тихо произнес:

– Я думаю, что сумерки каким-то образом просочились в меня.

Поморщившись, Люсиль отошла от него на несколько шагов.

– Никто не освобожден от них. Понимаете? Они захватывают нас.

– Что значит «захватывают»?

– Люди на линии тумана пропадают без вести. Над ними берут верх. И даже если они возвращаются, что случается крайне редко, они уже не такие, как прежде.

Посмотрев на Люсиль, он медленно покачал головой.

– Откуда вы это знаете?

Женщина не торопилась с ответом. Помолчав минуту, она сказала:

– Хотите узнать правду о Сумрачном районе? Все самое худшее?

Найквист кивнул.

– Время там – это жидкая субстанция, а не твердое вещество, оно движется вперед и назад, как волны. Там нет понятия «когда». Никаких «теперь», «тогда», «если», никакого прошлого, настоящего или будущего. – Она повысила голос. – Нет ожиданий, надежд, никаких шансов на перемены. Это состояние неопределенности. И все, что остается человеку – это бродить в сумерках вечно. Наполовину мертвым, наполовину живым. Вот вам правда.

Закончив свою речь, женщина рассмеялась. Это был ужасный звук, царапающий его нервы, как скальпель.

Переведя взгляд на огромный купол из ламп, Найквист вспомнил о своем отце. Он видел его, уходящего в туман, и маленького мальчика, испуганно наблюдавшего за этим на границе Сумрачного района, не смея последовать за папой. Может, его отец все еще жив или наполовину жив? Как привидение в тумане. Но не стоило слишком надеяться на это. Или бояться.

К маниакальному смеху Люсиль прибавилось шипение электрических цепей. А ослепляющие огни неонового неба сливались друг с другом, растворяясь во взгляде Найквиста.

Здесь покоится незнакомец

Никто не хотел хоронить своих усопших в темноте. Из-за этого почти все городские кладбища были расположены в Дневном районе. Одним из таких мест был «Сад памяти «Коттон Спрингс». Смотритель провел Найквиста мимо официальных могил и ухоженных участков к сухой, растрескавшейся, покрытой сорняками земле, где упокоились неопознанные или те, кто умер в одиночестве. На стандартном надгробии было вырезано имя Доминика Кинкейда и год его смерти: 1959-й. И больше ничего. Ни даты рождения, ни какого-либо другого текста. Найквист посмотрел на небольшой букет увядших цветов, поставленный в оловянную вазу. Всего ничего, учитывая то, что жизнь усопшего оборвалась при таких печальных обстоятельствах.

– Вы были на его похоронах? – спросил он.

– Если это можно так назвать, – кивнул смотритель.

– Почему вы так говорите? Людей было мало?

– Никого. Никто не пришел.

Найквист почувствовал, как виски пульсируют от жары и непрерывного блеска. Лампы здесь висели очень низко, всего в метре над его головой, и шум и гул электрических цепей были почти оглушительными. Если поднять руку, он мог дотронуться до неба. Почему он пришел сюда, что надеялся найти? Он осмотрел соседние могилы, всего на нескольких из них лежали цветы. Смотритель, казалось, понял его и сказал:

– Нужно их выбросить, – и наклонился, чтобы собрать увядшие букеты.