Человек, ставший Богом. Воскресение - [106]

– А остальные?

– Я проанализировал их поведение, исходя из имеющихся у нас сведений, и отбросил всех по двум основным причинам. Во-первых, они галилеяне и остались в Галилее. И, хотя они не согласны с Иисусом, они ни за какие деньги не станут брать на себя грех и помогать своим врагам арестовывать того, кто был их учителем. Во-вторых, они слишком молоды и лишены честолюбия, чего нельзя сказать об Искариоте и Фоме Дидиме. Иуда никак не связан с Галилеей; и мысль предать своего учителя не покажется ему такой уж дикой. Фома – это прирожденный бродяга, и никто не упрекнет его в неверности.

– Но ты, конечно, предпочтешь кого-то одного, – сказал Каиафа который еще не вник во все тонкости взаимоотношений с подчиненными и осторожно проверял лояльность и компетентность Годолии.

– Сейчас мы подойдем к этому вопросу, – проговорил Годолия шагая из угла в угол. – Что для нас главное? Мы, конечно, не предложим тому или другому просто взять и предать своего учителя. Все они нас ненавидят. К тому же у этих жуликов есть собственные понятия о чести. Они усмехнутся и пошлют нас куда подальше. Значит мы должны им сказать, что нам необходим сильный человек, который возглавит распавшуюся группировку вместо Иисуса, не способного на это.

– Мы им скажем это? – спросил ошеломленный Каиафа.

– Да, именно так, – подтвердил Годолия. – Нам жизненно необходима хорошо организованная группировка мятежников, действующая исключительно по религиозным мотивам. Это позволит нам восстановить контроль над Иудеей, потому что мы тоже считаем неприемлемым, что провинцией, где находится Храм, управляет язычник. Мы дадим понять, что несколько приговоров, вынесенных во время Пасхи за нравственное разложение, несколько скандалов, арест нескольких известных проституток сотворят чудо, то есть приведут к восстанию. И это будет веским аргументом при переговорах с Римом. Мы представим дело так, будто администрация прокуратора представляет собой угрозу, поскольку она бездействует. В любом случае, немыслимо, чтобы Святой Город находился под властью язычника, в то время как северными провинциями управляют иудеи, Ирод Антипа и Ирод Филипп. Мы также намекнем, что, когда Иерусалим был под властью Ирода Великого, отца обоих тетрархов, спокойствию в городе никогда ничто не угрожало.

Каиафа заерзал на кресле. Он все больше изумлялся. Но и восхищался тоже. Годолия был бесподобным советником. Анна был прав, настояв на том, чтобы оставить его!

– Но неужели ты думаешь, что они проглотят наживку? – спросил первосвященник.

– Проглотят ли они наживку? – переспросил Годолия оскорбленным тоном. – Да все это вполне правдоподобно! Если во время Пасхи вспыхнет восстание и Синедрион своей властью восстановит порядок, более или менее красноречивый посредник без труда убедит Рим, что возвращение к прежнему положению вещей отвечает интересам империи, то есть римляне должны отозвать прокуратора и передать светскую власть первосвященнику, который одновременно станет князем Иудеи.

Годолия пристально вглядывался в лицо Каиафы, а Каиафа, в свою очередь, внимательно следил за выражением лица Годолии. Первый хотел убедиться, что его правильно поняли, а второй пытался определить границу между ложью, при помощи которой они должны будут убедить отщепенца, и настоящим политическим планом.

– И все это действительно правдоподобно? – спросил Каиафа. – Но почему один из учеников Иисуса согласится играть в игру, в результате которой преимущества получим исключительно мы?

– Если эти люди смелые и патриотично настроенные, – заговорил Годолия, – чего нельзя полностью исключать, они не смогут остаться равнодушными к плану, успех которого приведет к освобождению страны из-под ига Рима и возвращению иудеям власти над Иерусалимом и Иудеей. Если окажется, что они всего лишь честолюбцы, мы предложим им какую-нибудь почетную должность, хотя бы в Синедрионе. Необходимо помнить, что это разочарованные бродяги, люди, стоящие вне закона, угнетенные из-за пораженческих настроений, и поэтому они с неподдельным интересом выслушают любое предложение, которое поможет им восстановить свое достоинство.

– Но они заявят, что мы всегда были их врагами! – сказал Каиафа.

– Ерунда! – откликнулся Годолия, – Мы напомним им, что не стали вмешиваться, когда они избивали торговцев в Храме, хотя могли их сразу же арестовать.

Годолия улыбнулся.

– А ведь это благодаря мне мы проявили себя столь терпеливыми! Надо всегда иметь запасной выход!

– Но это, однако, похоже на побасенку, – сказал Каиафа.

– Вовсе нет.

– Ты издеваешься надо мной?

– Вовсе нет, ваше святейшество.

– Неужели ты действительно думаешь, что я, первосвященник, смогу стать князем Иудеи?

– А разве это не случилось лет двадцать назад? – ответил вопросом на вопрос Годолия. – Как я уже сказал, достаточно предоставить Риму доказательства верности и убедить Тиверия, что он лично заинтересован в поддержании мира и спокойствия в Иудее и Иерусалиме.

– Ты был и, полагаю, остаешься верен моему тестю. Почему же ты не рассказал ему о такой возможности?

– Новая, ситуация порождает новые возможности. Ситуации которая сложилась сейчас, прежде не существовало. Иисус, его ученики и их последователи представляли собой сплоченную силу. Теперь обстоятельства изменились, и мы должны этим воспользоваться. Возможно, я таким образом попытаюсь отомстить Пилату за оскорбление, нанесенное Анне. Возможно, результатами моей мести воспользуешься ты. Ты ведь член дома Анны.