Человек, ставший Богом. Мессия - [76]

– Я остаюсь, – сказал Иисус, не осмелившись добавить «на некоторое время».

На пороге комнаты показались двое мужчин. Иоканаан повернулся к ним.

– Этот человек – мой родственник, и зовут его Иисус. Он пришел, чтобы присоединиться к нам. Отведите его на заседание Совета.

И Иоканаан вышел.

– Меня зовут Езекия, – сказал один из мужчин.

Это был настоящий красавец атлетического телосложения, и Иисус сразу ощутил бесполезность этой красоты.

– Пойдем со мной.

Они пересекли внутренний двор, в центре которого возвышалась башня. Именно ее-то и видел Иисус издалека. Езекия открыл какую-то дверь, и они вошли в залу. Мужчины, сидевшие на каменных скамьях, склонились над каменными же столами. Одни читали свитки, другие что-то исправляли в них. Неужели они переписывали Книги? Тишину нарушало лишь легкое поскрипывание перьев, кружившихся в незатейливом танце над свежим пергаментом, да жужжание отчаянной мухи, проникшей в это суровое место через одно из окон, выходивших во внешний двор. Один из писцов поднял голову, схватил мухоловку и стал ждать, когда насекомое прервет свой полет и где-нибудь сядет, что в конце концов и случилось. Точным ударом он убил муху, мыском сандалии передвинул мертвую муху на мухоловку и выбросил ее за дверь. Вернувшись на свое место, он бросил беглый взгляд на Иисуса, потом внимательно посмотрел на Езекию, стоявшего перед его столом. В глазах писца светилось непонятное нетерпение. В конце концов он взял ермолку из корзины, стоявшей позади него, и протянул ее Езекии, с трудом надевшему на себя этот головной убор. Затем писец принялся за работу, словно ничего не произошло. Езекия наклонился над ним и прошептал несколько слов. Писец устало поднял голову и жестом пригласил Езекию сесть рядом. Они стали о чем-то шептаться. На этот раз писец посмотрел на Иисуса более пристально и покачал головой. Езекия встал, постучал в дверь, открыл ее и сделал Иисусу знак следовать за ним.

В комнате, куда они вошли, находились всего двое мужчин, но сама комната была значительно меньше предыдущей. Эти мужчины тоже склонились над свитком. Один показывал пальцем другому на какую-то строку. Вероятно, появление Иисуса и Езекии застало мужчину врасплох – его палец застыл неподвижно. Белая борода резко контрастировала с загорелой кожей совершенно лысой головы. Смотревшие на вошедших глаза, хотя и слезились из-за довольно преклонного возраста, были полны огня, как глаза ласки. У второго мужчины, уже начавшего седеть, были невыразительные глаза и сонный вид.

– Могу ли я попросить разрешения прервать вас? – спросил Езекия. – Наш брат Илия позволил мне представить вам чужеземца, который хочет присоединиться к нашему сообществу. Это родственник нашего брата Иоканаана. Его зовут Иисус.

Мужчины неуверенно кивнули. В течение нескольких минут они рассматривали Иисуса с головы до пят. Иисус же скользил взглядом по полкам, заваленным свитками, которые отличались один от другого только степенью потертости и, следовательно, количеством засаленных мест, оставленных пальцами.

– Когда ты пришел? – спросил более пожилой из них.

– Между восемью и девятью часами.

– Откуда ты пришел и кто твой отец?

Иисус ответил двумя фразами.

– Какой Иосиф из Давидова колена был твоим отцом? – вновь спросил более пожилой. – Я хорошо знаю Вифлеем, поскольку родился там. В городе жил Иосиф, сын Иакова. Он был фарисеем, священником и главным поставщиком древесины для строительства Храма. Я знал его. Но он был очень старым.

– Это мой отец.

– Значит, ты сын священника, – заметил более молодой. – Но почему же ты пришел сюда из Галилеи, если твой отец был приписан к Храму? Ты образованный человек?

Еще две фразы.

– Иосиф был назореем, – заметил более пожилой.

– Он заставил тебя принять обет?

– Нет.

Они сели.

– Что вынудило тебя прийти сюда?

Иисус признался, что и сам не знает. И вообще, эти бесконечные экзамены…

– Иоканаан, – сказал он, помолчав, махнул рукой и, понизив голос, добавил: – Надежда. Отчаяние.

– Надежда? – переспросил более пожилой.

Если они не знали, что можно не терять надежды, то что им ответить?

– А еще? – настаивал более пожилой.

– Надежда и отчаяние – эти две стороны одной медали. Более молодой священник как будто стряхнул с себя сонное оцепенение.

– Почему мой отец умер в печали? – заговорил Иисус. – Потому что духовенство Иерусалима продало римлянам и их прихвостням Закон за несколько милостей.

Более пожилой уставился в потолок и сказал:

– Никто не нуждается в священниках, чтобы соблюдать Закон.

– Для чего нужен одинокий пшеничный колосок в опустевшем поле? – возразил Иисус.

– В какой Книге это написано? – поинтересовался более молодой.

– Ни в какой.

Они продолжали его расспрашивать.

– Где твоя мать? – спросил более пожилой.

– В Галилее, вместе с моими братьями.

– Ты женат?

– Нет.

– Но как молодой и здоровый человек может рассуждать столь страстно?

– В этом нет моей заслуги. Просто моя голова не оставляет мне времени для безделья.

– Но разве в Книгах не написано, что мужчина должен взять жену и родить детей?

– Поступит ли разумно сеятель, если засеет пшеничными зернами солончаки?

– В какой Книге… – начал более молодой, но вовремя остановился.