Человек среди религий - [50]

Позже мы снова коснёмся и темы творчества – уже в более личностном ключе.

Но не будем забывать, что в творчество отдельного человека всегда вовлечены другие люди. И те, к кому оно обращено, и те, кто повлиял на творческую личность, и даже те, кто не обращает внимания на это творчество. Вся наша жизнь соткана из творчества. А уж замечаем мы нити этой ткани или не замечаем – зависит от нашей зоркости.

Соборная жизнь

Различные стороны соборности, которые здесь затронуты, подводят нас к мысли, что это явление достаточно цельное и по масштабам своим отвечающее общей жизни человечества. Можно было бы говорить, соединяя эти стороны, о явлении общечеловеческого соборного сознания, но это уведёт нас далеко за пределы религиозной темы, прежде чем мы придём обратно.

И всё-таки нельзя не сказать о том, что и у человека и у человечества существует глубинное влечение к соборной жизни, которое проявляется самыми разнообразными способами. Об этом свидетельствуют, например, многочисленные утопии, литературные или социальные, и те волны неравнодушных откликов, которые не могут улечься долгое время после возникновения каждой из них.

Можно вспомнить и про инстинктивный коллективизм, про естественную потребность в единомышленниках. Многое, очень много располагает людей к единению – от бытового уровня до высших взлётов сознания.

Влечение к соборной жизни созвучно и представлению о церковности, о принадлежности к церкви как к единому организму, живущему общей жизнью, а не только как к корпорации или к союзу единомышленников. В той мере, в которой церковь отвечает этому стремлению, она является чудесным островком реальной утопии в мире, тоскующем по утопиям неосуществимым.

В той мере, в которой церковь отвечает этому стремлению…

Но можно попробовать сказать иначе: в той мере, в которой человек полон этим стремлением…

И тогда вдруг окажется, что соборная жизнь осуществима. Окажется, что она доступна в любой момент – на уровне личного отношения к ней.

Эта реальная соборная жизнь не идеальна и не проста. Это жизнь, ради которой можно терпеть неизбежные житейские неудобства соседства друг с другом. Если такого терпения не хватает у другого, пусть хватит терпения, понимания, доброты и чувства юмора у меня самого. Хотя бы на сейчас, хотя бы на сегодня, а там, может быть, и на завтра…

Формулировка "личная соборная жизнь" парадоксальна по самой постановке вопроса, по самому сочетанию слов "личная" и "соборная". Но разве не парадоксальна любая жизнь? Парадокс пробивает стену невозможности.

Может быть, личность как раз созревает за счёт того, что индивидуальным образом усваивает соборный опыт. И присоединяет к нему свой.

Личная соборная жизнь – это не воображаемая благость, а постоянная работа по перераспределению напряжений из поперечных в продольные, по переводу внутренних трений в энергию подъёма.

Личная соборная жизнь – это восприятие каждого человека как своего учителя, вольного или невольного. Каждый человек-учитель показывает мне возможный путь или обозначает (может быть, даже своей плачевной судьбой) тупик или трясину.

Личная соборная жизнь – это поиски смысла во всём, с чем тебе доводится иметь дело, в отношениях с каждым человеком, с которым тебя свела судьба. Не всегда это окончательно достигнутое состояние, твёрдая расположенность к соборному существованию. Скорее, постоянное расположение себя – к соборным переживаниям, к соборному мышлению, к соборному творчеству.

В некоторых научных работах, опережающих своё время, говорится о такой космической связи живого, которую можно интерпретировать как соборность на биологическом уровне. Но дело не в том, КАК всё это происходит, а в том, чему мы открываемся, а от чего бронируемся.

Сказка про возвращение

Случилось это не на нашей планете, а на какой-то совсем другой, ужасно от нас далёкой. Может быть, это даже в другой вселенной случилось, но вполне могло случиться и в нашей. Мало ли в ней неизвестных уголков…

На этой планете все жили одним народом, одной страной. Очень дружно жили. Наверное, благодаря Кристаллу. Он был один на всю планету – этот Кристалл, – и все им очень дорожили. Огромный, сверкающий, светящийся, он находился в прекрасном дворце, который выстроили для него ещё в древние времена. Каждый считал большой радостью время от времени посетить этот дворец. Говорили, что лучи Кристалла каждого пропитывают бодростью и добротой. И все знали, что это общий Кристалл. Никто никогда не пытался завладеть им для себя.

Но вот однажды на этой планете было сделано историческое изобретение: летающая тарелка. Стоило сесть в неё, захлопнуть крышку и ткнуть пальцем в карту на специальном пульте, как тарелка оказывалась точно в том месте космоса, куда ткнул твой палец. А если не ткнуть, а вести пальцем по карте, то тарелка летела как раз по линии, которую вёл палец. Вот почему её назвали летающей. Зря. Надо было бы называть возникающей. Ведь она позволяла тебе возникать, где захочешь.

Такую тарелку оказалось очень просто смастерить. Так просто, что скоро у каждого была своя тарелка. Вот только все эти тарелки были одноместными: сделать устройство на нескольких человек было невозможно. Если вместе лететь, то каждому приходилось садиться в свою тарелку. Но всё равно вместе плохо получалось. Трудно разным людям абсолютно точно в одно и то же место пальцем ткнуть. В общем, поодиночке летали. Но летали все без удержу.