Человек среди религий - [31]

Ориентаторы веры

Тот, кто сумел помочь множеству людей сориентироваться по отношению к Высшему, редко удостаивается прижизненных почестей. Но рано или поздно человечество начинает отдавать себе отчёт в том, насколько важную работу делал такой человек. Имена этих людей входят в историю, независимо от того, жили они в бочке или в императорском дворце. Иногда их причисляют к лику святых. И даже если они остаются безвестными, мы знаем, что именно благодаря их усилиям крепнут и развиваются главные духовные силы человечества.

Вместе с тем, как уже было сказано, каждый, у кого есть хоть самая крошечная крупица религиозного опыта, может в какой-то ситуации стать ориентатором для другого человека. И даже тот, кто хотя бы что-то знает об опыте других людей. Так что существуют религиозные ориентаторы самых разных уровней, самых разных масштабов, с разной степенью воздействия на окружающих.

Для единичного человека, с его индивидуальной судьбой, главное – узнать своего ориентатора, когда это необходимо. Если это удалось, не так уж и важно, всем ли он помогает или только тебе.

Наиболее привычный тип религиозного ориентатора – это священник, действующий в рамках определённого вероисповедания. Особенность такого ориентатора состоит в том, что он не только прислушивается к голосу Высшего и старается передать его окружающим, но исполняет вместе с тем и функции чисто институциональные, корпоративные, связанные с его принадлежностью к церкви как земной организации. Трудно бывает разделить, что идёт от его личных переживаний, а что – от переживаний корпоративных, если можно так выразиться. Но человеку, которому священник помогает, такое разделение и не к чему: для чувства веры важна сама помощь ему.

Хотя для какого-то другого чувства это может оказаться существенным.

Самыми непосредственными ориентаторами для тех, кто слушает обращённое к ним слово, становятся проповедники. Вне зависимости от того, выступает ли проповедник от имени церкви или говорит о том, что волнует его самого, мы ценим в нём способность представлять религиозные ориентиры в максимально выразительном виде. Он помогает нам соизмерять высокие материи с нашей обыденной жизнью. Помогает чувству веры найти своё место в душе, установить его созвучие со всем нашим индивидуальным строем чувств. Помогает нам понять свои возможности и услышать призыв к тому, что казалось невозможным. Насколько это удаётся проповеднику и нам, внемлющим его словам, настолько он и является для нас ориентатором.

Помогает нам ориентироваться и проповедник, с которым мы НЕ согласны. Он будит в нас самостоятельный выбор. Это немало.

В чём-то противоположны проповедникам ориентаторы другого рода – те, кого принято называть подвижниками. Они дают нам примеры особо выразительной практики религиозного ориентирования. Иногда их личный пример доведён до такой степени, что мы считаем себя не в силах следовать ему, но при этом он всё-таки может служить для нас ориентиром. Может быть, даже ориентиром особенно значительным – как высшая степень осуществления себя навстречу Высшему. Всё дело в том, как откликнется на пример подвижничества наше чувство веры и вся наша душа.

Священник опирается на таинство. Проповедник – на слово. Подвижник своей собственной судьбой помогает нам что-то понять.

Многое может дать нам и представление о святом. О человеке, известном особыми проявлениями своей связи с Высшим, подтверждающими и усиливающими его значение как ориентатора. Главное здесь в том, что смерть святого не выводит его из числа ориентаторов. Напротив, его роль со временем может усилиться, если в круг религиозных представлений входит переживание мистической связи с теми, кто закончил свою земную жизнь. Какие бы внешние чудеса ни были связаны со святым в прошлом или в настоящем, им всегда сопутствует внутреннее чудо укрепления веры.

Теологические рассуждения о святости ничего не стоили бы, если бы не опыт общения со святыми – непосредственного или мистического.

Центральным религиозным представлением для многих верующих людей является образ особого Ориентатора, имеющего божественную природу. Об этом персонифицированном восприятии Высшего можно говорить как о Сверхориентаторе, отделяя это понятие от представления о любом ориентаторе-человеке.

Импульсы, воспринятые человеком непосредственно от Сверхориентатора, играют решающую роль в его судьбе. Однако для людей в собирательном смысле слова их воздействие обычно проявляется опосредованно, через ориентаторов разных уровней. Некоторые из ориентаторов прямо ссылаются на то, что ими получены такие импульсы и что им поручено передавать их остальным. Но даже если они об этом не говорят, верующему естественно воспринимать любого ориентатора именно как человека, старающегося передать нам голос Высшего, который не всякому удаётся расслышать. Другое дело, насколько у кого успешны эти старания.

И совсем другое дело – возможность спекуляции на доверии тех, к кому обращаешься.

К религиозным ориентаторам можно отнести и многих мыслителей в широком смысле слова (это могут быть писатели, философы, или просто глубоко мыслящие люди – те из них, кто придаёт важное значение религиозному опыту). Не всегда они берут на себя роль проповедников: их исповедь служит для ориентирования не хуже, чем проповедь. Они свидетельствуют не только о положительных ориентирах, но и о тех, что помогают избегать опасных мест. Они дают нам возможность увидеть различные пути движения человеческой души по лабиринтам судеб, пережить, примерить к себе те или иные житейские и духовные развороты. Разнообразие осмысливаемых ими внутренних и внешних ситуаций помогает понять не только взаимоотношения людей, но и взаимоотношения чувств. Это понимание необходимо и для выбора путей, и для уверенного движения по ним.