Человек с топором - [65]

Он вздрогнул, опомнился, сказал торопливо:

– Взгляни… Взгляни на меня. Я, по-твоему, не изменился?

Мрак демонстративно оглядел Олега с головы до ног с таким видом, словно покупал его на невольничьем рынке, только что мускулы не пощупал и в рот не заглянул, пересчитывая зубы.

– Все та же рожа.

– А ты посмотри лучше, – посоветовал Олег.

Мрак посмотрел. Снова во всех оптических диапазонах, от ультрафиолета до самых дальних инфракрасных, пытался заглянуть с помощью эхолокатора, радиолучей, жесткого гамма-излучения, но все увязало, как и раньше.

– Здорово, – сказал он наконец. – Но это я уже заметил… Это что же, никаким рентгеном тебя не просветить?

– Что такое рентген? – сказал Олег с пренебрежением. – Понимаешь, у меня ядерная кожа. Ядерная! То есть из одних ядер. Плотность у нее… ну, зато я сделал ее тонкой. В меня можно стрелять из танкового орудия, вообще любого оружия. Думаю, что даже взрыв атомной бомбы мне не повредит, хотя пробовать я бы не стал…

– Таких шкур не бывает, – заявил Мрак уверенно. – Тут ты ошибаешься. Даже молибденовая сталь…

– Заткнись, – посоветовал Олег. – При чем тут молибден?

– А из чего твоя шкура?

– Из меня, – ответил Олег. – Не понял? Из меня. Моя шкура в сто тысяч раз тоньше папиросной бумаги, а та давно уже эквивалент сверхтонкости, но зато моя шкура в три миллиарда раз прочнее самой прочной легированной стали. Даже твоей хваленой молибденовой!

Мрак вытаращил глаза. Олег ответил негодующим взглядом, с легкостью прошелся по веранде, даже зачем-то потопал ногой, но это для Мрака зачем-то, а он помнит, как страшился сначала, казалось, что из-за такой кожи будет весить как египетская пирамида или хотя бы как многотонный тягач, ведь шкура, верно, тяжелее стали в сто миллионов раз, но зато прочнее в три миллиарда, а это значит, что вот теперь он действительно тонкокожий…

– Бомба тебя не возьмет, – повторил Мрак машинально, – а как насчет химии? Как у нас говорят, Большой Химии? Если тебя на годик посадить в эту Большую Химию… я имею в виду, в озеро азотной кислоты… то как?

– А никак, – ответил Олег равнодушно, но Мрак уловил просто сатанинскую гордость, что перла во все щели.

– Почему?

– В моей шкуре, – ответил он наставительно, – просто нет атомов. А значит, нет электронов, чтобы вступать в химические реакции. Ядерная шкура, Мрак. В самом деле, ядерная.

– Да это я так, – признался Мрак. – На самом деле я пробовал тебя прощупать протонами, нейтронами, альфа-частицами, гамма-лучами… Ты в самом деле – черный призрак!

Он смотрел на Олега почти со страхом, но, когда вспоминал, что и сам идет по той же дороге, где Олег протопал, как слон, на пару недель раньше, шерсть вставала дыбом, а сам не знал, орать от ужаса или верещать от неслыханной удачи.

Шкура Олега уже и так самая сверхпрочная шкура на свете. И как шкура, и как все-все. Ее невозможно прижечь никакими кислотами, Олег даже с самыми нежными кишками внутри может купаться в океанах серной или азотной кислоты, ему нипочем пролететь по поверхности Солнца, а то и нырнуть в его глубины, он не ощутит холод… по крайней мере очень скоро не ощутит. Его нужно держать в морозильнике годы, чтобы температура понизилась хотя бы на пару градусов, а в работающем атомном реакторе он в состоянии прожить несколько недель, не замечая жара.

– Как ты это сделал? – спросил он, едва дыша.

– Да как тебе сказать… До вчерашнего дня, как бы я ни пытался закрепить уплотнение кожи, все возвращалось на круги своя. Нейтрон после облучения снова распадался на электрон и протон обычно через пару минут. Но вчера мне удалось добиться устойчивости. Вот уже сутки, как я превратил протоны в нейтроны, и, ничего, пока держится. А когда ядра не могут держать электроны, то, ты же знаешь, они смыкаются…

– Да-да, – сказал Мрак осевшим голосом, – знаю…

Это он по чистой случайности в самом деле знал. Такие ядра, смыкаясь, образуют монолит, который вообще вообразить невозможно. Известно только, что такое образуется в нейтронных звездах. Из школьного учебника запомнил рисунок, где наперсток с таким веществом везут на сорока железнодорожных платформах.

– Надеюсь, – сказал Олег торопливо, – что удастся закрепить. Кожа из такого нейтронита – это, знаешь ли…

Мрак вздрогнул:

– Олег… мы не слишком быстро шагаем?

– Очень, – признался Олег, – очень слишком, если есть такое выражение. Если нет, то пусть будет. Я бы это растянул на пару лет… но если ты не ошибся насчет зова Таргитая…

– Не ошибся, – ответил Мрак коротко. – Ему хреново. Рассказывай, как это сделать. Чтобы и мне, да побыстрее, да побольше, потолще!

– До этого, – проговорил Олег, – мы прыгали по поверхности атомного ядра. Перемещали, так сказать, электроны атомов. Но если копнуть глубже, если задействовать электроны не атома, что мы умеет прекрасно, а самого атомного ядра, то это даст в десятки миллионов более мощности. Нам, нашим телам.

Мрак ощутил, что голова кружится, а сам Олег показался сумасшедшим. И вообще вокруг одно сумасшествие.

– Ты это всерьез?

– А как ты думал? – ответил Олег очень серьезно. – Как выйти в настоящий космос, если первый же крохотный метеорит… песчинка какая-нибудь!.. пронижет тебя насквозь? То, что мы до Луны и обратно, – это еще не космос! Это так, прогулка перед подъездом родного дома. Ни одна собака не успеет гавкнуть, как мы снова дома. А вот в настоящем космосе, хотя бы в межпланетном… Космические корабли еще как-то могут защититься броней метровой толщины, а мы?