Человек с ружьём - [11]

Сначала речугу толкнул. Дескать, я, как истинное королевское инкогнито, человек хоть и небогатый, но гордый. Своего мне не надоть, чужое бы доволочь. Поэтому от выкупа отказываюсь. То, что ограбленные опознают как своё, пусть забирают. Не раздумывая. Остальное я посмотрю, немного себе отложу, а что останется, пусть рассматривают как королевскую компенсацию за бандитские унижения. Только вот разбойников к королевскому судье пусть сами доставляют. Ибо их много, а я один!

Делить назначил купца и его дочку. Но это завтра, когда всё посчитаем.

Сюзанне хоть лет пятнадцать всего, но уже в эти годы она крепкая опора отцу и истинная бизнесгёрл. До бизнесвомен, правда, ей нужно добавить лет пять возраста и килограмм тридцать весу, а чтобы настоящей бизнеследи стать, в здешних условиях придётся какого-нибудь барона окрутить. Но уже сейчас Сюзи считает быстрее калькулятора, а торгуется круче лучших специалистов одесского Привоза и ташкентского Чор-Су. Успел убедиться.

Курта, сына графа, послал пацана с левой тропки подобрать, женщинам велел на всю нашу шоблу обед готовить, да посытнее и повкуснее, а сам с графом, мужиками, бароном, молодёжью, купцом и лошадьми направился к сложенным у дороги бандитам.

Пока их в заимку перетаскали, уже совсем стемнело. Наши дамы как раз к этому моменту расстарались. Продуктов у бандитов хватало, экономить не приходилось, поэтому обед получился на славу. Ударники феодалистического труда наелись, повеселели. Те, которых из клеток освободили, давно сытно не питались, разморило их всех, в сон потянуло.

Быстренько определились, кто где спать будет. Курта, как самого крепкого из молодёжи, поставил ворота сторожить. Чтоб их ночью не украли. А то ходят тут всякие.

Бандитов оставили там, куда дотащили, связанными. Ничего с ними до утра не случится, ночи тёплые. Вязал сам, не убегут. Лошадок распрягли, напоили, накормили, привязали и разбежались по койкам…

А у меня откат. Не спится. Попробовал в избе примоститься, но там душно. Воздух какой-то спёртый. Похоже, разбойники и его спереть ухитрились. Ну что скажешь, профессионалы.

Прихватил пару покрывал и устроился на травке между домами.

Глава 7 Разговорчики в строю

Только задрёмывать стал, слышу, на крыльце разговаривают, мои косточки перемывают.

Тут вся дремота разом и пропала…

— Ваше Сиятельство, — это купец.

— Брось, Отто, сколько лет друг друга знаем, — ага, а это граф.

— Вальтер, что о нашем освободителе скажешь?

— Да парень настоящий, честный, только врёт как сивый мерин.

— Ну, сказанул. Брось свои великосветские шуточки, ты нам, тёмным, на пальцах объясни. А то вас, благородных, простому народу и не понять.

— Это ты, Отто, простой непонятливый народ? Тебя с какого курса выперли?

— Ну, с последнего, сам же декана поутру снимал.

— Да уж, до сих пор не пойму, зачем было его к верхушке флагштока привязывать?

— Да это я с испугу, заклинание перепутал. Ночь же, темно, и вдруг он зачем-то вваливается.

— Ага, к своей жене.

Откуда-то послышался девичий смешок.

— Ладно, так что ты про освободителя нашего сказать хотел?

— Я наше Величество неплохо знаю. Послать он может, и далеко послать, особенно по пьяни. А вот чтоб нанять кого, так у него денег нет. Совсем. Уже на выпивку занимать приходится, или в гости к кому напрашиваться. Пока ещё наливают.

Правда, на короткие штаны из простой материи и полосатую рубашку без рукавов ему, пожалуй, денег бы хватило.

Так что, врёт это инкогнито о своей высокой миссии. Хотя враньё абсолютно беспроигрышное. Спроси нашего Генриха поутру, что он за указы вечером наиздавал, ведь ни за что не вспомнит.

— Сюзанна, хватит подслушивать. Вылезай. Чего скажешь? А то частенько женский взгляд такое замечает, что нам, мужчинам, недоступно.

— Не из наших мест он, папа. Совсем не из наших. Заметили, что он хоть к Вам, Ваше Сиятельство, хоть к крестьянину последнему, одинаково обращается? Вот Вы, Ваше Сиятельство, с моим отцом на равных говорите, а как барон себя с ним ведёт, заметили? Да и херр Хельмут, тот молодой дворянин, которого сегодня освободили, тоже на папу свысока смотрит.

А он всех одинаково трудиться заставил, и графа, и барона, и купца, и дворян, и крестьян. Ему на разницу сословий и внешние проявления почтения просто наплевать. И что интересно, все его послушались.

Так может себя вести только тот, кто выше сословных предрассудков, причём, привык к этому с самой колыбели. Думаю, он младший сын какого-нибудь короля, и ему давно эти пресмыкающиеся надоели. В смысле, придворные. Вот и ведёт себя со всеми просто.

Да и одет смешно. У нас так никто не вырядится. А уж чтобы дворянин с голыми ногами, короткой стрижкой, без коня и меча, хотя бы шпильки парадной, бегал, так это вообще немыслимо.

Воин он отменный. Я подсмотрела, как он разбойников бил. Буквально пара минут, и все лежат. Одиннадцать человек. Интересно, из каких таких краёв он к нам попал?

— Как это подсмотрела? Сквозь повязку?

— Повязка сползла.

— Сама? Наверное, на ногу? То-то я удивлялся, когда нам их завязывали, чего это ты так гримасничаешь. Что скажешь, Вальтер?

— Сюзи права, действительно, и одет необычно, и ведёт себя не как все, но чую, парень настоящий. В разведку бы я с ним пошёл, и свою спину прикрывать доверил. Без опаски. А что не хочет о себе говорить, дело довольно привычное. Видать, ищут его. Раз принц, так, думаю, родственнички. Чтобы прибить. И, похоже, он у нас безо всего оказался. Но от денег отказывается.