Валентин Гольский Пелена (СИ)
–
Пелена
Глава 1. Пятница. Утро
Возвращаться — плохая примета, говорят — дороги не будет. Максим никогда не был суеверным и возвращался десятки раз, забывая дома ключи, документы, пакет с обедом, а ещё раньше, в школе, вторую обувь, и, как утверждала мама, иногда голову. Сегодня, теория вероятности проявила себя, попутно подтвердив примету. Выйдя из подъезда он, лишь подойдя к машине, обнаружил, что ключи от неё остались дома, на холодильнике. Пришлось возвращаться, бежать по лестнице на третий этаж, опять отпирать, а затем запирать входную дверь и лишь спустя пять минут он выскочил из подъезда второй раз.
Выбежал запыхавшийся, держа ключ наготове, точно намереваясь с разбегу вонзить его в замочную скважину водительской двери, и не сдержавшись выругался в голос. Громадный оранжевый мусоровоз рычал, нацеливаясь захватить первый из мусорных контейнеров, и стоял он, перегородив выезд так, что никак не объехать.
— Да чтоб тебя, — уже без прежней злости, скорее печально, сказал Максим, и заведя свою потрёпанную тёмно-синюю Гранту — пусть салон охладится кондиционером, — вылез из неё, присел на лавочку.
Он смотрел, как местный дворник тычет пальцем в следующий, треснутый с одного боку контейнер и что-то объясняет водителю. Погружённый в свои мысли, не заметил, как рядом присел сосед, опомнился лишь от сиплого голоса, с лёгкой картавостью произнёсшего:
— Здорово, Максик. Что, опаздываешь?
— Привет, Паш.
Максим поморщился, посмотрел на сидящего рядом, уже пьяного парня. Или ещё пьяного? Бывший одноклассник, бывшая гордость школы, спортсмен и неплохой когда-то в прошлом приятель, выглядел как обычно последние пару лет. Нечто среднее между великовозрастным хулиганом, профессиональным ханыгой и ушедшим в запой уголовником. Мятые синие треники, футболка с жёлтыми пятнами у воротника, коротко стриженная голова с помятым лицом и богатой палитрой перегарно-алкогольных ароматов. Длинный шрам бежал от правого уголка губ к уху — память о пьяной драке на ножах.
Да ещё это обращение. Максима «Максиком» никто не называл, кроме Паши, который сохранил эту привычку со школы, с тех времён, когда почти отличник и лучший игрок в футбол и волейбол Павел Зарубный, любимчик директора и учителя физкультуры, сдружился с недавно отсидевшим и только что вышедшим на волю троюродным братом Колей, по кличке Болт. Именно его брат, называл Максима «Максиком» и с его лёгкой руки, это то ли имя, а то ли кличка, прилипла до конца школьных лет. Коля-Болт со временем опять загремел на зону, но оставил после себя росток, что проклюнулся очень скоро, пусть и в меньших пока масштабах.
Паша стал прогуливать уроки. Сначала это происходило редко, на фоне прошлых заслуг, прогулы прощались и списывались на юношеские играющие гормоны, но затем на директора посыпались жалобы от учеников на Пашу, который вымогал у младших деньги, шарил по портфелям одноклассников, орал матные песни и задирался к кому не попадя. Мать плакала и заламывала руки, ходила регулярно в школу, но никак повлиять на катящегося под откос сына не могла. С трудом досидев девятый класс, бывший хороший ученик вылетел из школы.
Спортсмен и почти отличник Паша, стал хулиганом. Или шпаной.
Сам он себя, называл почему-то корсаром, возможно мечтая о подобной кличке, но кличка не прилипала, зато намертво прилип местный участковый, взявший под присмотр потенциального будущего клиента исправительных колоний.
И вот это чудо сейчас сидело рядом с Максимом, пьяное настолько, что немного покачивалось, а взгляд, мутный и сонный, бессмысленно блуждал по двору.
— Дай закурить?
— Не курю.
— Иэх… — вздохнул Паша так печально, словно только что были разрушены его самые лучшие надежды на человечество.
Собственно, Максим никогда не курил, но какой смысл напоминать об этом нетрезвому соседу?
— Тогда займи.
— Тоже нету.
— А чего так?! — в голосе Паши проклюнулись раздражённо-задиристые нотки.
Поднявшись с лавочки, Максим прошёлся взад-вперёд, начиная злиться на своё опоздание, на соседа, а ещё больше на мусоровоз, что до сих пор никак не мог совладать с третьим по счёту контейнером, но Паша кажется сам сообразил, что перегибает палку. В родном дворе он старался не устраивать больших скандалов, да и Максик был далеко не тем заумным мальчиком, каким его Паша ещё помнил по школе.
— Да шучу я, шучу, — он пьяно ухмыльнулся, махнул рукой. — Настроение хорошее, день то какой, смотри!
Чем сегодняшний день хорош — Максим не понял. Жара, подступившая к городу на прошлой неделе, взяла его в осаду и одним блицкригом одолела на всех фронтах. По телевизору, назвали этот май аномально жарким, а МЧС привычно рассылало сообщения с предупреждениями. Детям было неохота учиться — мысленно они уже были в таком близком июне, в предстоящих летних каникулах; взрослые с трудом вставали и собрав в кулак силу воли шли на работу; пенсионеры жаловались на давление, на сердце, на общее состояние, а заодно, по привычке, на пенсии и правительство.
— Сегодня на речку собираемся, за город, — поделился планами Паша. — Серёга говорит, в затоне рыбы в этом году — море!
