Человек с острова Льюис - [65]

— И все послушались?

— Большинство — да. Но в моем классе был один мальчик, Дональд Джон… Тоже «сиротка». Он жил у семьи Джиллисов, это были брат и сестра. Их ферма была по ту сторону холма. Он нарушил запрет и пошел на Хогманай со старшими мальчиками. Когда мистер Бидгуд об этом узнал, он выпорол Джона кожаной плеткой.

Фин покачал головой:

— Он не имел права этого делать.

— В те времена учитель мог делать, что хотел. Но Дональд Шеймус… Ну, человек, у которого жил Дональд Джон… Он поступил не так, как все. Пошел в школу и надрал директору задницу, простите мой французский. В тот же день он забрал Дональда Джона из школы, и больше он туда не возвращался, — Мораг улыбнулась. — А мистер Бидгуд через месяц вернулся в Англию с поджатым хвостом. Да, у нас была интересная жизнь.

Фин осмотрелся и подумал, что у его хозяйки и сейчас интересная жизнь.

— А вы не знаете, что случилось с Кейт?

Мораг пожала плечами и отпила из своего бокала.

— Боюсь, что нет, а гра. Она покинула остров незадолго до меня и, насколько я знаю, не возвращалась.

Еще один тупик.

Когда Фин собрался уходить, над западной бухтой уже висели черные тучи. Ветер усилился, иногда срывались капли дождя. Где-то далеко к западу, за тучами, солнце проливало на океан жидкое золото своих лучей. Приближался закат.

— Давай я отвезу тебя через холм, а гра. Похоже, сейчас начнется ливень. Только открою ворота гаража, чтобы можно было сразу заехать на обратном пути.

Мораг ввела код на маленьком пульте на стене возле двери. Та начала медленно подниматься и сложилась под крышей. Садясь в машину, Фин заметил в углу гаража старую прялку.

— А вы не прядете шерсть? — спросил он.

Мораг рассмеялась.

— О боже, нет! Никогда не пряла и прясть не буду.

Она села в машину, закрыла дверь. Крышу на этот раз поднимать не стала. Дино запрыгнул ей на колени. Он тыкался мокрым носом в стекло, сопел и тявкал, пока его хозяйка не опустила окно. Тогда он занял привычное место на ее правой руке, подставив морду свежему ветру.

Уже по дороге Мораг решила уточнить:

— Это старая прялка, хочу ее отреставрировать. Она будет отлично смотреться в столовой. Воспоминание о былых временах. Когда я была девочкой, почти все женщины пряли шерсть. Ее промасливали и делали из нее одеяла, носки и свитера для мужчин. В те времена почти все они были рыбаками, выходили в море пять дней в неделю. Свитера из эрискейской промасленной шерсти совсем не пропускали воду. Их носили все мужчины.

В конце подъездной дороги она решила закурить и едва не врезалась в столб.

— У всех женщин был собственный узор. Его обычно передавали от матери к дочери. Узоры так отличались, что тело рыбака почти всегда можно было опознать по свитеру. Даже если его труп вытащили из моря через много-много дней. Узоры были надежны, как отпечатки пальцев.

Мораг помахала старику с собакой, с которым Фин разговаривал в тот день. Машина едва не сорвалась в канаву; впрочем, женщина ничего не заметила.

— У нас на острове живет старик-священник, он увлекается историей, — она рассмеялась. — Ему с его обетами больше нечего делать долгими зимними вечерами, — и Мораг хитро улыбнулась Фину. — В общем, он хорошо разбирается в эрискейских вязаных узорах. Говорят, у него коллекция фотографий и рисунков — примеры узоров больше чем за сто лет.

Они пересекли вершину холма. Мораг с интересом посмотрела на спутника:

— Вы мало говорите, мистер Маклауд.

Фин подумал, что вставить хоть слово было бы очень трудно.

— Мне больше нравится вас слушать, Мораг, — только и сказал он.

Прошла еще минута.

— А почему вы заинтересовались семьей, которая жила на ферме О’Хенли?

— На самом деле мне нужна не миссис О’Хенли. Я пытаюсь найти человека, который сейчас живет на Льюисе. Я думаю, он приехал туда с Эрискея.

— Может быть, я его знаю. Как его имя?

— По имени вы его точно не узнаете. Он называет себя Тормод Макдональд, но это не его настоящее имя.

— А какое настоящее?

— Это и я хотел бы знать.

Дождь начался, когда Фин ехал на север от Лудага. Ветер нес воду из открытого моря на запад. Первые капли были крупными и редкими, но потом прибыло подкрепление. Пришлось включать дворники на максимальную скорость. У Далибурга Фин свернул на дорогу к Лохбосдейлу. Он думал о том, что рассказ Мораг о вязаных узорах Эрискея — его последний шанс установить личность отца Маршели. И успех здесь не очень вероятен.

Отель «Лохбосдейл» стоял на холме над гаванью, с подветренной стороны от горы Бен Кеннет, или по-гэльски Бейн Руи Койньях. Это было старое здание с белеными стенами, традиционной постройки, но пристройки оказались новыми. Из ресторана открывался вид на бухту. В темном холле гостиницы девушка в клетчатой юбке вручила Фину ключ от одноместного номера. Она подтвердила, что в гостинице есть факс. Фин записал его номер и поднялся по лестнице в свой номер. Из мансардного окна был виден пирс. Смеркалось; за завесой дождя появился паром «Калмак» из Обана. Его легко было узнать по характерным двойным трубам. Паром подошел к пристани, открылись двери автомобильного отсека. Крошечные фигурки в желтых комбинезонах, несмотря на погоду, регулировали движение машин. Фин подумал, каково было бедным, испуганным детям, которых лишили знакомой жизни и бросили здесь на пирсе. Он почувствовал гнев на людей, чья политика и религия позволяли вершить такие дела. Кто знал о «сиротках», кроме них и их хозяев? Почему об этом не писали в газетах? В наше время точно написали бы. Как бы вели себя люди, если бы знали обо всем? Фин был уверен: его родители были бы в ярости. Сам он чувствовал гнев и боль, гнев родителя и боль сироты. Ему было пугающе легко понять, каково пришлось «сироткам». Очень хотелось сорвать свой гнев на чем-то — или на ком-то. Капли дождя текли по стеклу, словно слезы по всем заблудшим душам.