Человек с большим будущим - [82]

– Что ж, я рада, – сказала она, кладя руку поверх моей. – Ты не выглядишь как человек, который так и норовит кого-нибудь пристрелить.

Тут она была права. Смерти я на своем веку навидался предостаточно и был бы счастлив, если бы мне больше в жизни не пришлось никого убивать. Внезапно в горле пересохло, и я допил виски одним глотком.

– Кого-нибудь еще ранили? – спросила Энни. – Например, английского офицера, с которым ты работаешь?

– Дигби? Нет, он в порядке. Ни царапины. Вы знакомы? Я не знал.

– Не знакомы, – сказала она, ведя по ободку стакана ухоженным пальцем с безупречным ногтем. – Я просто слышала о нем от одного друга.

Энни допила коктейль, и мы отправились ужинать.

Ресторан выглядел так, как мог бы выглядеть зал для приемов во дворце какого-нибудь султана, если бы его проектировала группа англичан. Помещение размером с бальный зал, отделанное белым мрамором и позолотой, разделялось на два уровня – основное пространство и приподнятую террасу, отгороженную замысловатыми золотыми перилами. Несмотря на размеры заведения, здесь было не протолкнуться. Струнный квартет на фоне общего шума играл очередной венский вальс. Пока метрдотель провожал нас к столику в самом центре зала, несколько посетителей обернулись посмотреть нам вслед. Я прекрасно понимал, что смотрят они не на меня. Метрдотель выдвинул стул для Энни и с большим вниманием помог ей устроиться. Поблагодарив его, она погрузилась в изучение меню.

Я заказал вино – бутылку белого южноафриканского, которое полюбил в войну. Его тогда было вокруг с избытком, и часто оно оказывалось самым дешевым. Из еды Энни рекомендовала попробовать рыбу гильзу.

– Бенгальцы обожают рыбу, – сказала она. – Гильза – это местный деликатес.

Я не послушал ее совета и заказал стейк. Мне хотелось чего-нибудь простого и понятного, без неожиданностей.

– Это смело! – покачала головой Энни, и я приготовился к дурным новостям. – Ты знаешь, что тебе могут принести стейк из буйвола, а вовсе не из говядины? Корова в индуизме – священное животное, помнишь? Большинство здешних поваров к говядине и пальцем не притронется, поэтому во многих ресторанах считают, что проще заменить ее буйволом, особенно сейчас, когда отовсюду, как грибы после дождя, лезут все эти общества по охране коров. С другой стороны, это «Грейт Истерн», вдруг тебе повезет?

Она улыбнулась, и внезапно мне стало совершенно неважно, из буйвола будет мой стейк или вообще из павиана.

Принесли вино, и Энни подняла бокал:

– За новые начинания. – Мы выпили. – Кстати, о новых начинаниях, – продолжила она, – ты уже нашел, где жить?

– У меня не было времени об этом подумать. Мне пока и в пансионе неплохо, хотя тамошняя еда, наверное, сведет меня в могилу. Да и вообще, – пожал я плечами, – какое это имеет значение.

– Глупости, Сэм. Ты теперь не в Лондоне, а здесь очень важно держать лицо. Не годится офицеру Имперской полиции, пака сахибу[55], жить в пансионе. Тебе нужно собственное жилье – приличная квартира в районе Парк-стрит и, конечно же, слуги.

– Сколько слуг?

– Как можно больше. Чем больше, тем веселее, – улыбнулась она.

– Какая-то показуха получается.

– Конечно, – поддразнила Энни. – Это как раз хорошо.

– С учетом моего жалованья, боюсь, мне придется ограничиться очень скромным штатом.

– Ты рассуждаешь не по-калькуттски, Сэм. В этом прекрасном городе многие скорее сдадут на живодерню родную бабушку, чем согласятся расстаться хотя бы с одним из слуг. Что скажут люди, если узнают, что леди такой-то и такой-то пришлось уволить служанку или двух, потому что на них не хватает средств? Это же страшный позор. А еще Индия известна тем, что люди здесь ценятся меньше животных. Нанять слугу, повара и горничную дешевле, чем держать лошадь.

– Раз так, то я завтра первым же делом размещу объявление о поиске всех троих. Ведь лошадь совершенно негде держать в квартире.

Вечер развивался именно так, как я рассчитывал. Играл квартет, лилось вино. Мы ели и разговаривали – об Англии, о войне, об Индии и индийцах. Когда разговор ненадолго затих, я посмотрел по сторонам. Среди посетителей было немало молодых бледнолицых дам в сопровождении мужчин, которые на вид были старше их вдвое. Я обратил на это внимание Энни.

– Эти девушки – экипаж так называемого «рыболовного флота», – засмеялась она. – Каждый год сюда в поисках мужей прибывают полные корабли молодых англичанок с кожей бледной, как репа. Это происходит много лет, но после войны их стало гораздо больше.

– Вполне объяснимо, – заметил я.

– Схема работает довольно успешно, – Энни отпила вина. Рассказывая, она держала бокал на весу и слегка им покачивала. – Когда милым английским девушкам исполняется двадцать пять, с ними что-то случается. Они начинают бояться, что останутся старыми девами. Тогда они садятся на корабль и плывут в Индию, где их ждут, совершенно буквально, тысячи сахибов, которые изголодались по домашнему уюту и готовы жениться на первой же английской розе, попавшейся на пути. Она может быть хоть сто раз некрасивой, да и просто уродливой, но если у нее подходящая родословная, она здесь запросто найдет себе мужа. Кого мне жалко в этой истории, так это мужчин, особенно государственных служащих. Бедняги, им положено жить как в монастыре. Ты знаешь, если они женятся до тридцати, на это до сих пор смотрят косо. А взять в жены небелую женщину – значит подписать своей карьере смертный приговор. – Ее тон сделался вдруг резким, ожесточенным, я уловил в нем горечь. Вино развязало ей язык. – Случайный флирт еще допустим, – продолжала Энни, – но брак? – Она помахала в воздухе пальцем. – Нет, нет и нет!