Человек с большим будущим - [55]

Я вкратце изложил Банерджи свою теорию, что между убийством Маколи и нападением на Дарджилингский почтовый экспресс есть связь, что за обоими происшествиями стоит «Джугантор», и добавил, что мы будем просить подразделение «Эйч» оказать нам любую возможную помощь в поисках Сена.

Банерджи помрачнел.

– У вас есть какие-то возражения, сержант?

Он нервно заерзал на сиденье:

– Разрешите говорить откровенно, сэр.

Я кивнул:

– Пожалуйста.

– Вы на самом деле хотите узнать истинные обстоятельства этого убийства?

Подобный вопрос меня удивил.

– В этом и заключается наш долг – в беспристрастном поиске истины, – ответил я. – И именно это мы и будем делать.

– Простите меня, но если таковы ваши намерения, то крайне важно арестовать и допросить Сена, не так ли, сэр?

– Разумеется.

– В таком случае, сэр, я бы рекомендовал вам с осторожностью выбирать, какими сведениями вы поделитесь с подразделением «Эйч». У них репутация людей жестких.

– Вы что, предлагаете мне утаивать информацию от подразделения «Эйч»?

– Я только говорю, сэр, что если Сен вам нужен живым, то нам непременно нужно найти его раньше, чем это сделают они.

Мы притормозили у внушительного административного корпуса. Слова Банерджи звучали у меня в голове. В глубине души я разделял его опасения, но поступить так, как он хотел, не мог. У меня не было выбора – приходилось рассказать подразделению «Эйч» все от и до. Слишком высоки были ставки. И потом, я уже все рассказал лорду Таггерту, а он собирался отчитаться перед губернатором. Даже если я что-то скрою, они все равно это выяснят.

Но теперь у меня возникла еще одна небольшая трудность: как быть с Банерджи? Изначально я собирался взять его с собой на встречу с полковником Доусоном, но теперь засомневался. К тому же Доусон может говорить со мной не так откровенно в присутствии индийца. В конце концов я вышел из автомобиля, а Банерджи оставил дожидаться с водителем.

Войдя в здание мимо двух поникших часовых, я постучался в первую попавшуюся дверь и спросил у младшего офицера, где можно найти полковника Доусона. Тот направил меня в комнату двести семь на втором этаже.

Комната двести семь оказалась просторным служебным помещением открытой планировки. Внутри кипела работа. Здесь располагались рабочие столы дюжины офицеров и их помощников. На одной стене висели на кнопках несколько больших карт Индии, Бенгалии и какого-то города – по-видимому, Калькутты. Карты были испещрены разнообразными флажками, крестиками и кружочками. За общим гулом голосов и пишущих машинок никто не обратил на меня особого внимания. Я поинтересовался у юной и симпатичной секретарши, где можно найти Доусона. Она указала на рабочее место в углу комнаты, отделенное перегородками из матового стекла. Я поблагодарил ее, подошел к перегородке и постучался.

– Войдите, – ответил мне гулкий, звучный голос.

Я повиновался и оказался в густом облаке табачного дыма.

– Полковник Доусон? – спросил я, сквозь дымовую завесу всматриваясь в хорошо сложенного усатого офицера с трубкой в зубах. По моим ощущениям, ему было около сорока. У него была грубая медного цвета кожа и каштановые волосы с вкраплениями седины на висках. Он оторвался от чтения отпечатанного на машинке отчета и взглянул на меня.

– А, капитан Уиндем! – сказал он, привставая, чтобы пожать мне руку. – Прошу вас, садитесь.

Несомненно, он уже знал, кто я такой. В его тоне звучала такая уверенность, будто мы уже встречались раньше. Не то чтобы я удивился. В конце концов, он служил в разведке.

– Могу я вам что-нибудь предложить? – спросил он, поднимая мощную загорелую руку и глядя на часы. – Увы, для крепкой выпивки рановато. Чашку чая? Мисс Брейтуэйт! – громогласно позвал он, не дожидаясь ответа. В дверь просунула голову неприветливая женщина с лицом удрученной лошади. – Пожалуйста, две чашки чая, Марджори.

Женщина мрачно кивнула и исчезла, с силой захлопнув за собой дверь.

– Итак, капитан, – продолжал полковник, – вы, как я понимаю, недавно в Калькутте. Как вам нравится наш прекрасный город?

По-видимому, к встрече он подготовился. Я не исключал, что он уже ознакомился с моим армейским личным делом. Если так, то он знал о моем ранении и демобилизации, а может, даже был в курсе обстоятельств частной жизни. Пожалуй, он мог знать обо мне даже больше, чем помнил я сам.

– Вполне, – ответил я.

– Отлично, отлично… – одобрил он, в очередной раз затягиваясь. – Наверное, у вас еще не было возможности толком осмотреть достопримечательности?

– Я не знал, что здесь есть что осматривать.

Доусон усмехнулся:

– Ну, кому что нравится. Я лично рекомендовал бы вам посетить храм в Дакшинешваре. Это индуистский храм, посвященный богине Кали. Ее называют Разрушительницей, да и выглядит она любопытно. Черна как ночь, глаза налиты кровью, на шее ожерелье из скальпов, а язык вывалился наружу в порыве ярости. Бенгальцы ей поклоняются. Вот и все, что вам необходимо знать о людях, с которыми мы имеем дело. Они приносят ей жертвы. В наши дни – коз и овец, но не всегда они были такими цивилизованными. Есть версия, что город назван в ее честь. Калькутта, город Кали. – Он помолчал, улыбаясь. – Забавно, да? Под внешней современной оболочкой нашего города все еще бьется черное сердце языческой богини разрушения. – Его мысли, казалось, витали где-то далеко. – В общем, – заключил он, возвращаясь к реальности, – думаю, вам понравится.