Человек с большим будущим - [104]

Камера Сена больше всего напоминала нишу в стене. Сам он лежал на каменной полке, выполнявшей роль нар. Когда ключ тюремщика заскрежетал в замке, Сен повернул голову в нашу сторону и медленно сел. Лицо его покрывали синяки, глаз заплыл и не открывался.

– Капитан Уиндем, – произнес он. – Боюсь, ваши опасения касательно условий в Форт-Уильяме оправдались. До пяти звезд явно не дотягивает.

– Судя по вашему виду, у вас вышло небольшое разногласие с администрацией.

Сен невесело рассмеялся:

– В любом случае, я здесь вряд ли надолго.

– Мне рассказывали о суде, – сообщил я.

– Да, все было сделано… четко и эффективно. Пара минут – и полный порядок. Я почему-то ждал, что жернова правосудия будут молоть немного медленнее. Подобная спешка кажется несколько неуместной, вы согласны?

– У вас был адвокат?

Сен улыбнулся разбитыми губами:

– О да, паренек, назначенный судом. Англичанин. Приятный малый, но, кажется, он совершенно ничего не знал о том, как выстраивают защиту. Один раз мне даже показалось, что он вот-вот извинится перед судом за то, что отнимает время. С другой стороны, не то чтобы он всерьез мог мне помочь. Самый лучший адвокат в Индии, и тот бы вряд ли добился большего при существующей в стране судебной системе. У вас, случаем, не найдется сигареты? – Он указал на сипая, который стоял у двери камеры с непроницаемым лицом: – У этих не допросишься.

Я выудил из кармана мятую пачку «Кэпстана» и отдал ему.

– Спасибо, – поблагодарил он, доставая сигарету. – Весьма вам признателен. Надеюсь, у этих господ хватит любезности предложить мне огоньку, когда вас здесь не будет.

Я чиркнул спичкой и дал ему прикурить. Огонь высветил чудовищные синяки и корку запекшейся крови на губе Сена.

– Что у вас с лицом? – спросил я.

– Это? – указал он на заплывший глаз. – Ваши друзья из Форт-Уильяма очень настаивали, чтобы я подписал признательные показания.

– Вы их подписали?

Сен помотал головой:

– Нет. Они сдались где-то через час. Честно говоря, мне кажется, они не очень-то и старались. Вероятно, понимали, что могут вполне обойтись и без формальностей. Похоже, они были правы.

– У меня для вас плохие новости, – сказал я. – Ваша казнь назначена на среду, на шесть утра. – И помолчал, давая ему осознать услышанное. – Думаю, вам стоит попросить адвоката подать апелляцию.

– Превосходная мысль, капитан, – одобрил Сен. – Если бы у меня еще была возможность с ним связаться.

– Вы могли бы обратиться к другому адвокату, – внезапно вмешался Несокрушим. – Может, к индийцу? Наверняка найдется десяток первоклассных адвокатов, которые почтут за честь представлять ваши интересы, особенно после вчерашних событий.

Сен воззрился на него в недоумении. Судя по всему, в камерах Форт-Уильяма государственный запрет на распространение информации в виде исключения все-таки работал. Я рассказал ему о событиях в Амритсаре – пусть и в слегка подчищенном варианте, но все же не ту приукрашенную версию, которую предлагали официальные источники. В присутствии Несокрушима последнее не имело бы смысла.

– Безоружных людей? – переспросил Сен.

– Возможно.

– И что потом?

– Из разных регионов страны поступают сообщения о беспорядках. Похоже, вашим надеждам на ненасильственный протест не суждено сбыться в ближайшем будущем.

Сен покачал головой:

– Какая трагедия, капитан. И для моего народа, и для вашего. Однако все это только доказывает необходимость ненасильственного подхода. Генерал Дайер поступил так из слабости, причина которой в страхе. Мы должны показать ему и таким, как он, что им не следует бояться перемен.

В камере повисла тишина. Сен докуривал свою сигарету.

– Мне нужно кое о чем вас спросить, – сказал я.

– О чем?

– В ночь с субботы на воскресенье произошло ограбление банка. Я подозреваю, что оно могло быть связано с нападением на Дарджилингский почтовый экспресс. Думаю, что злоумышленникам нужны были деньги, чтобы купить оружие и профинансировать террористическую кампанию. Сейчас, после того, что случилось в Амритсаре, теракт может мгновенно перерасти в неконтролируемую стихию и захватить всю страну. Погибнут тысячи невинных людей. Если вы и впрямь верите в собственные речи о ненасилии, поделитесь со мной любыми догадками о том, кто может стоять за ограблениями, – если не ради меня, то по побуждению собственной совести.

Сен усмехнулся:

– Моей совести? Вы что, священник, пришедший отпустить мне грехи, капитан? Не забывайте, что я не христианин. Мои грехи – это часть моей кармы, а закон кармы не предполагает возможности отпущения грехов. Их последствия неизбежны.

– Я просто надеялся, что вы согласитесь поделиться со мной сведениями, которые помогут предотвратить грядущее кровопролитие. Например, назовете имена тех, кто до сих пор занимается насильственной борьбой.

– Простите, капитан. Я не могу. Будь я уверен, что их ждет справедливый суд… Но в данных обстоятельствах… – он поднес руку к покрытому синяками лицу, – мы оба знаем, что это неосуществимо. Если я что-нибудь вам сообщу, это просто закончится их казнью. Я не могу допустить, чтобы такое произошло с моими бывшими товарищами только потому, что я теперь не согласен с их методами.