Человек с большим будущим - [103]

Сержант был прав. Миссис Бозе лгала.

– Вы не хотите продолжить допрос, сэр?

Я прикинул шансы и решил, что не стоит. Миссис Бозе попросту откажется говорить, а времени у нас почти не было.

– Нет. Давайте пока придержим эту карту.

Тридцать

На столе меня ждала записка – вызывал лорд Таггерт.

Я вошел в приемную, и секретарь поспешил устроить меня на стуле.

– Его светлость слушает доклады о ситуации в Черном городе. Он скоро освободится.

На столе затрещал телефон, Дэниелс снял трубку и стал слушать, прикрыв глаза. Я присмотрелся к нему: грязные очки, прилизанные жирные волосы словно прилеплены к голове. Выглядел он так, как будто не спал неделю. Говорил в основном звонивший. Дэниелс раз или два попытался вставить слово, но голос на том конце провода его прерывал. Через какое-то время Дэниелс вздохнул и, в свою очередь, разразился монологом:

– К моему сожалению, это невозможно. Даже если бы у нас оставались люди – а их у нас нет, – мы не можем отправить их в Южную Калькутту сейчас, когда Черный город полыхает.

Дверь кабинета распахнулась, в приемную вышли несколько офицеров в форме – судя по виду, военных. Не обратив никакого внимания на меня и секретаря, они прошествовали в коридор. Я не стал дожидаться, пока Дэниелс закончит свой телефонный разговор, и заглянул в кабинет. Комиссар стоял за столом и сосредоточенно вглядывался в разложенную на нем карту. Я кашлянул, и он поднял взгляд.

– Входи, Сэм, – сказал он. – Надеюсь, ты с добрыми вестями. Пока что этот день оставляет желать лучшего.

Смерть моей единственной свидетельницы вряд ли сошла бы за добрую весть, и я предпочел сменить тему.

– Насколько все плохо в Черном городе? – поинтересовался я, подходя к столу. – Есть ли доля правды в том, что говорят местные?

Таггерт оторвал взгляд от карты:

– А что тебе известно о том, что говорят местные?

– Один мой сотрудник, индиец, сегодня грозился уйти в отставку. Мне удалось его переубедить, но он очень переживал. Утверждал, что в Пенджабе произошло настоящее избиение мирных жителей.

Лицо Таггерта стало жестким.

– По всей видимости, он прав. Какой-то чертов недоумок-генерал решил, что сможет заставить людей разойтись, если попросту начнет по ним палить. Военные пытаются как-то позолотить пилюлю, но на самом деле все это настоящая катастрофа. Дурак решил показать силу, чтобы преподать местным урок. И страна погрузилась в хаос – вот все, чего он добился. Помяни мое слово, из-за этого идиота скоро каждый белый мужчина и каждая белая женщина могут стать мишенью для мести. А наш драгоценный город – наверное, не нужно тебе объяснять, что это настоящая пороховая бочка. Вчерашнее событие может стать тем поводом, которого ждали террористы. Нам крупно повезет, если получится выпутаться из этой истории без новых кровопролитий.

– Увы, это не все плохие новости подобного рода, – заметил я и повторил то, что рассказывал мне Доусон о нападении на Банк Бирмы и Бенгалии. – Грабители унесли более двухсот тысяч рупий.

Таггерт помрачнел.

– Понимаю, что ты хочешь сказать. – Сложив карту пополам и отодвинув ее в сторону, комиссар сел за стол. – Я пригласил тебя сюда, чтобы узнать, есть ли успехи по делу Маколи.

Я ввел его в курс дела: рассказал о встрече с преподобным Ганном, о том, что Маколи добывал для Бьюкена проституток, о подозрениях Ганна, что у Маколи была еще более мрачная тайна, которая стала для него роковой. Повторил рассказ Дэви о том, что Маколи был в борделе за несколько минут до убийства и что она полагала, будто убийца – европеец. Хорошая новость, если ее можно было считать таковой, заключалась в том, что теперь я не сомневался в невиновности Сена и что смерть Маколи на самом деле никак не связана с нападением на Дарджилингский почтовый экспресс. Но у новости имелась и обратная сторона медали – подразделение «Эйч» хоть и выследило Сена за рекордно короткий срок, но они понятия не имели, кто может стоять за нападением на поезд и за ограблением банка.

– История Сена получила некоторое развитие, – сообщил Таггерт. – Сегодня утром состоялось закрытое судебное заседание. Он приговорен к повешению. Приговор приведут в исполнение послезавтра на рассвете.

– Быстро они, – заметил я. – Я полагал, что сейчас, когда пол-Калькутты в огне, а террористическая ячейка разгуливает на свободе, у подразделения «Эйч» есть дела поважнее, чем устраивать бутафорские суды.

– Ну, как бы то ни было, факты остаются фактами. И если ты хочешь добраться до истины, тебе стоит поторопиться. Когда Сена казнят, я не смогу обосновать необходимость дальнейшего расследования.

– В таком случае я хотел бы навестить Сена. Вы не могли бы раздобыть мне разрешение?

Таггерт подумал и кивнул:

– До казни его будут держать в Форт-Уильяме. Я попрошу Дэниелса напечатать бумагу, которая послужит тебе пропуском к заключенному. Используй оставшееся время с умом, Сэм, – напутствовал он, выходя из-за стола. – Мне кажется, ты на верном пути, но время на исходе. Что бы ты ни задумал, поспеши.

На несколько шагов отставая от каменнолицего сипая, мы с Несокрушимом шли по коридору глубоко под Форт-Уильямом. Звук шагов отражался от влажных стен и мощенного камнем пола. Вдоль одной стены тянулись железные двери, закрывавшие вход в крошечные камеры. Воздух здесь был холодным и сырым, как в подземелье, и притом совсем не воняло мочой и рвотой, как часто бывает в тюрьмах. Напротив, эта тюрьма пахла дезинфицирующим средством, словно ее регулярно драили дочиста. Это вызывало вопросы. Станет ли кто-нибудь наводить в тюремном блоке больничную чистоту, если им нечего скрывать?