Человек, рожденный на Царство : [12 радиоспектаклей] ; Статьи и эссе - [92]
"Тогда [в молодости] он писал с исключительной легкостью. Не раз и не два брал он домой незаконченный акт, который издателю [самому Кендалу] очень понравился, и приносил назавтра совсем другое. Воображение его в изобилии порождало мысли и образы, хотя он совсем не думал [...] что прежний вариант плох".
Вот вам истинный фонтан энергии и немалая сила, которые не могут ничего, ибо не связаны с мощной идеей. Позже та легкость, которая помогала беспечно писать и беспечно выбрасывать, превращается в беспокойное недовольство, он раздраженно говорит: "Я часто подозреваю, что у меня нет призвания. Не стоит мне ждать удачи - прочитай акт у Шекспира [...] да что угодно, только бы автор глубоко, естественно, ясно все прочувствовал, а потом возьми эти записи и сразу увидишь, как они натужны, вымучены, пресны". И, наконец, после второй попытки самоубийства: "Среди прочего, я должен был стать хорошим поэтом. Но нет. жизнь слишком тосклива". Он так и не кончил ни одной поэмы, кроме ранней, "Трагедия невесты", не опубликовал задуманного сборника стихов и прозы. Творчество его - река, убегающая в песок. А ведь только идеи у него не было. Во всем остальном: в устремлении, в цельности - он обладал свойствами крупного поэта.
Примечательно, что он всегда хотел критики и всегда был готов изменить то, что кому-то не понравилось. Правда, чаще всего он так и не менял, но равносторонний поэт помыслить бы не мог о том, чтобы подладиться к чужому мнению. Те, кого держит идея, не уступают
критике. От имени отца они говорят как власть имеющие- Сравните нерешительность Беддоза с независимостью Блейка, творившего в упорном одиночестве, рьяно отвергая самые благожелательные советы. - и вы увидите, какая пропасть разделяет эти типы писателей.
Пример показателен. Жили они приблизительно в одно время (что значат какие-то двадцать лет!), не имели ничего общею с духом своей эпохи, были исключительно талантливы. Труднее найти такую пару, где у одного сын очень важен, у другого - вообще отсутствует. То, что мы читаем, принадлежит сыну, и если его нет, получится не писатель со слабостью, а просто слабый писатель. Выбрать легко, их немало, но никто их не помнит, и пример будет трудно узнать. Однако в жизни мы их часто видим и доверчиво думаем, что они (как обезьяна) сказали бы много, если бы захотели или если бы им никто не мешал. Это не так, они бы даже не начали, ведь в том-то и дело, что они не владеют речью. О них говорят "немой, бесславный Мильтон", и зря. у Мильтона как раз сын исключительно могуч. Словом "немой" мы хотим сказать, что эти несчастные, на свой лад, лелеют какую-то идею, но не могут ее выразить, ибо лишены созидатель ной энергии. Слово "бесславный" подходит к ним больше, чем кажется, - конечно, они не обретут "славы от человеков". но мало того: они не могут прославить идею, ибо отец прославляется только в сыне.
Если мы примем их за точку отсчета, мы заметим, что отличительный признак того, у кого плохо с сыном, - неудача. Они - несчастнейшие из людей, нетворческие творцы. Обычный человек, который их знает и побаивается, нашел для них определение - "художественная натура".
Как Беддоз, они считают себя неудачниками, но иначе, по другой причине. Он понимал, что сам виноват; у них виноваты другие, мир не признает их бесспорного таланта. Они-то знают: им есть, что выразить, и хотят по выразить - но не могут. Так они и томятся в темнице своей души.
Это опасно. Если энергия не найдет выхода в творчестве, она, того и гляди, взорвет темницу. Нетворческий творец - разрушитель, активный отрицатель. Когда сын - не Христос, он становится Антихристом, который готов вести мир назад, к хаосу.
Иногда удается загнать энергию обратно, в творчество. Сделать это могут (или должны) психиатры, которые и отворят темницу, восстанавливая психоанализом самый лад творения. Пока что мы видим, как тянется к хаосу и разрушению то сюрреалистическое искусство, которое берет вдохновение из сумасшедшего дома. Там держат насильно; и безумный, стиснутый мозг мечется, словно зверь, в клетке железной логики. Обычные люди резонно сетуют, что искусство это непонятно. Иначе и быть не может, сын - в неволе и может только перешептываться со своим заточенным духом. Но само творчество показывает, что он пытается бежать, и дай только Бог. чтобы он не сбежал к разрушителям. Совсем иначе, лучше и (слава Богу) обычней выглядят те случаи, когда сын просто слабоват. Их очень много, они есть у всех. Всякая погрешность выражения говорит об этой слабости, от штампов и ошибок до нелепого сюжета. Перечислить их невозможно, возьмем самые типичные. Особенно неприятен да и особенно важен тот случай, когда автор и материал не ладят друг с другом. Заметней всего это в театре, где материал уж очень материален и чрезвычайно упрям.
Мы говорим о странной разнице между "сценичными" и "несценичными" пьесами. Неудачу драматурга мы приписали тому, что он не любит ни зрителей, ни сцены. Теперь разберем, как это связано с перекосом троицы.
Варианта, мне кажется, два. Иногда недостает духа - драматург "не сидел в зале". Об этом поговорим позже, а сейчас займемся тем случаем, когда слабоват сын. Автор не движется по сцене вместе с действующими липами, а может, вообще о ней забыл. Некоторых драматургов декорации и актеры просто раздражают: без них нельзя, но лучше б их не было, так все портят! Что ж. декорации и актеры насквозь пропитаны тем же, чем материальный мир, с ними трудно, они то и дело сползают вниз, остановить их почти невозможно - и, наверное, не было драматурга от Эсхила до Ноэла Коуарда. который иногда, сгоряча, не хотел, чтобы они оказались в очень плохом месте. Такое единоборство с материалом входит в игру: по вряд ли написал хорошую пьесу тот. кто с ним только берёгся. Равносторонний драматург влюблен в актрису, а не в одну лишь героиню, он искренне привязан к гриму и к крашеному холсту.
Живописная шотландская деревушка издавна служила приютом художникам, рыболовам и тем эксцентричным джентльменам, которые умело сочетали оба этих пристрастия. Именно к их числу принадлежал Сэнди Кэмпбелл, погибший при крайне загадочных обстоятельствах. Детектив-любитель лорд Питер Уимзи быстро понимает, что в этом деле не один или два, а целых шесть подозреваемых – шесть художников, ненавидевших убитого по разным причинам, но в одинаковой мере. Однако как узнать, кто из них виновен, если все шестеро что-то скрывают? Покой тихой деревни в Восточной Англии нарушен – на местном кладбище найден труп.
Рядом с охотничьим домиком герцога Денверского, брата Питера Уимзи, совершено убийство. Главным подозреваемым становится сам герцог. Питер приступает к расследованию семейного дела, которое осложняется еще и тем, что его сестра была помолвлена с убитым. Уимзи не понимает, почему герцог отказывается сотрудничать со следствием. Неужели он действительно виновен? Или просто кого-то покрывает?
...Рано утром Вы идете в свою ванную и обнаруживаете труп неизвестного, на котором нет ничего, кроме разве что пенсне...Дороти Л. Сэйерс – звезда классического английского детектива, мастер загадок, автор более десятка детективных романов. Она привнесла в этот жанр оригинальность, интеллектуальную изощренность, живость и остроумие. Главный герой ее романов, лорд Питер Вимси, аристократ, эрудит и интеллектуал, виртуозно расследуя запутанные преступления, способен сыграть смертельную шутку с самым мрачным и жестоким из злодеев, разрушая его замыслы.
Детектив-любитель лорд Питер Уимзи и его друг главный инспектор Паркер случайно узнают о смерти пожилой состоятельной дамы Агаты Доусон, которая страдала от неизлечимого рака. За ней ухаживала ее внучатая племянница, профессиональная медсестра Мэри Уиттакер. Уимзи заинтригован, подозревает, что дело нечисто, несмотря на отсутствие явных доказательств преступления или мотивов, и начинает расследование.
Гарриет Вэйн приезжает в Оксфорд на встречу выпускников. Вопреки опасениям родной колледж не склонен осуждать ее за скандальную репутацию. Однако вскоре оказывается, что скандал грозит самому колледжу: неизвестный злоумышленник пишет грязные анонимки, преследует студентов и преподавателей. Гарриет спешит на помощь, но расследование продвигается не слишком успешно. Смирив свою гордость, она обращается к Питеру Уимзи. Вместе они не только разгадывают загадку, но и начинают лучше понимать друг друга, хотя для этого им и приходится перейти на латынь.В серию «Не только Скотленд-Ярд: частный сыск и частная жизнь» вошли детективные романы знаменитой Дороти Л. Сэйерс, повествующие о сложной истории любви лондонского сыщика лорда Питера Уимзи и писательницы Гарриет Вэйн.
Рекламный агент Виктор Дин разбивается насмерть, упав с железной лестницы в рекламном агентстве «Пимс», но складывается впечатление, что никто не сожалеет об этом. До тех пор пока любопытный и задающий множество вопросов новый копирайтер не начинает смущать сотрудников своими неуместными вопросами. Чтобы расследовать смерть Виктора, лорд Питер Уимзи под именем своего кузена Дэса Брэдона устраивается на работу в это агентство, но вскоре попадает в запутанную паутину вымогателей и наркодилеров, от рук которых погибло уже пять человек.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.