Человек, рожденный на Царство : [12 радиоспектаклей] ; Статьи и эссе - [74]
И о а н н. Хорошо смиренным, бедным, грешным…
М а р и я М а г д а л и н а…. словом — заблудшим овцам. Знаешь, когда Он это говорил, Он это и думал. Ты не бойся за Петра, он — не гордый, он — не повесится… А вот мягким с ним быть не надо. Учитель мягким не был — Он был прямым, суровым и не хотел, чтоб мы жалели себя. Петр должен видеть, что он сделал, чтобы больше не делать так.
И о а н н. Что значит"больше"? Учитель умер. Когда ты помазала Его у Симона, ты готовила Его к погребению, Он это знал. А, вот идет моя мать с другой Марией, несут благовония… Мама, здесь Мария Магдалина.
С а л о м е я. Здравствуй, дорогая.
М а р и я М а г д а л и н а. Саломея! Мария!
М а р и я К л е о п о в а. Благослови тебя Бог. Мария, Мать Учителя, шлет тебе привет.
М а р и я М а г д а л и н а. Как Она, бедная?
М а р и я К л е о п о в а. Совсем измучилась, но держится тихо, спокойно, препоручила Сына нашей любви и дала вот это.
М а р и я М а г д а л и н а. Что это? Какой красивый ларец! Золото, камни — прямо из царских сокровищ!
М а р и я К л е о п о в а. Так и есть. Царь Валтазар принес в нем когда‑то мирру. Она ждала тридцать три года.
М а р и я М а г д а л и н а. Она ляжет у сердца, где солдат проколол копьем. Я принесла алоэ и кассию…
С а л о м е я. Вот пальмовое вино, вот гвоздика, бальзам из Гилеада…
М а р и я К л е о п о в а. Камфара, нард, сандаловое масло…
М а р и я М а г д а л и н а. Нам миска нужна.
С а л о м е я. Вот. Ножницы, гребенка… Полотенец хватит?
М а р и я К л е о п о в а. Я думаю, да. И полотна чистого. И свежих повязок…
М а р и я М а г д а л и н а. Это все есть там, в пещере, Иосиф принес. Мы одели Учителя в белые одежды, обернули голову платком. Самый знатный и богатый человек не дождется таких похорон!
И о а н н. Нехорошо вам идти одним. Может, я провожу вас?
С а л о м е я. Нет, сынок. Без тебя — вернее. Кто помешает трем женщинам? Да и вообще, это — не мужское дело.
И о а н н. Хорошо, мама… Луна взошла. Вы легко найдете дорогу.
М а р и я К л е о п о в а. Скоро взойдет и солнце. Петух вот–вот закричит.
И о а н н. Надо пойти к Петру.
М а р и я М а г д а л и н а. Да, Иоанн. Пойди. Сделай для него, что можешь.
И о а н н. Хорошо, Мария… (Отирает дверь.) Подождите… Все спокойно, на улице — ни души… Ну, с Богом! (Запирает засов.)
2. От сада до Иерусалима.
Поет петух. Три гулких удара. Потом издалека бегут какие‑то люди.. Они все ближе, шаги их затихают. Кто‑то настойчиво стучит в дверь, испуганно крича:"Господин мой! Господин мой Кайяфа!"
3. В саду.
М а р и я М а г д а л и н а. Саломея! Как ты думаешь, можно идти?
С а л о м е я. Да, дорогая. Наверное, больше толчков не будет.
М а р и я К л е о п о в а. Землетрясений я не боюсь. Стража пробежала, вот что плохо. Вроде бы оттуда, из сада…
С а л о м е я. Ничего. Их уже нет.
М а р и я К л е о п о в а. Может, еще какие‑нибудь… Пойдем к заднему входу, где домик садовника.
М а р и я М а г д а л и н а. Да, да! Тогда мы не пройдем мимо… крестов.
М а р и я К л е о п о в а. И быстрее. Вон там, вдоль стены… Здесь должна быть калитка…
С а л о м е я. Есть… она открыта… никто не стоит…
М а р и я К л е о п о в а. Слава Богу! Тише!..
С а л о м е я. Теперь куда?
М а р и я М а г д а л и н а. Прямо, до колодца… Темно под оливами!
С а л о м е я. Сейчас мы из‑под них выйдем. Кажется,
здесь никого нет.
М а р и я М а г д а л и н а. Если бы мы не вошли, я бы умерла. Пока что‑то делаешь, не думаешь… Мы увидим Его лицо, поцелуем Его ноги и будем вспоминать, что наша любовь была с Ним до конца.
С а л о м е я (видит, что Магдалина теряет власть над собой). Да, дорогая. Но ты узнаешь, что легче представлять Его таким, как раньше. Милостив Бог, мы забываем оцепеневшее тело, восковое лицо… Память возвращает мертвых живыми. Вот и колодец.
М а р и я М а г д а л и н а. Теперь по тропинке, направо. Могила — в скале, между двумя кипарисами. Над входом — какое‑то вьющееся… Саломея!
С а л о м е я. Что?
М а р и я М а г д а л и н а. Я забыла! Мы не войдем, там огромный камень. Кто его откатит?
М а р и я К л е о п о в а. Ах ты, надо было взять Иоанна!
М а р и я М а г д а л и н а. Его привалили четыре человека.
Саломея (твердо). Возвращаться нельзя. Попросим садовника, он скоро придет…
М а р и я М а г д а л и н а. Смотри! Камень кто‑то откатил!
М а р и я К л е о п о в а. Значит, здесь до нас побывали.
С а л о м е я. Ты не ошиблась? Это здесь?
М а р и я М а г д а л и н а. Ну, что ты! Вот — кипарисы, виноград над входом…
С а л о м е я. Может, Иосиф…
М а р и я К л е о п о в а. Ну, конечно!
М а р и я М а г д а л и н а. Сбегаю посмотрю.
С а л о м е я. Иосиф, кому же еще! Хотел поглядеть, все ли в порядке. Хороший человек. Я так думаю, эту могилу он для себя приготовил. В жизни такой красивой не ви…
М а р и я М а г д а л и н а (кричит на бегу). Мария! Саломея! Его там нет!
С а л о м е я. Как это — нет? {одновременно} М а р и я К л е о п о ва. Koгo?
М а р и я М а г д а л и н а. Учителя! Да никого там нет! Его украли! Где Он? Надо Его найти! Раввуни, Раввуни, что они с Тобой сделали?
С а л о м е я. Мария, что ты! Не надо!
М а р и я М а г д а л и н а. Пустите! Я кликну Петра с Иоанном!
Живописная шотландская деревушка издавна служила приютом художникам, рыболовам и тем эксцентричным джентльменам, которые умело сочетали оба этих пристрастия. Именно к их числу принадлежал Сэнди Кэмпбелл, погибший при крайне загадочных обстоятельствах. Детектив-любитель лорд Питер Уимзи быстро понимает, что в этом деле не один или два, а целых шесть подозреваемых – шесть художников, ненавидевших убитого по разным причинам, но в одинаковой мере. Однако как узнать, кто из них виновен, если все шестеро что-то скрывают? Покой тихой деревни в Восточной Англии нарушен – на местном кладбище найден труп.
Гарриет Вэйн приезжает в Оксфорд на встречу выпускников. Вопреки опасениям родной колледж не склонен осуждать ее за скандальную репутацию. Однако вскоре оказывается, что скандал грозит самому колледжу: неизвестный злоумышленник пишет грязные анонимки, преследует студентов и преподавателей. Гарриет спешит на помощь, но расследование продвигается не слишком успешно. Смирив свою гордость, она обращается к Питеру Уимзи. Вместе они не только разгадывают загадку, но и начинают лучше понимать друг друга, хотя для этого им и приходится перейти на латынь.В серию «Не только Скотленд-Ярд: частный сыск и частная жизнь» вошли детективные романы знаменитой Дороти Л. Сэйерс, повествующие о сложной истории любви лондонского сыщика лорда Питера Уимзи и писательницы Гарриет Вэйн.
Рекламный агент Виктор Дин разбивается насмерть, упав с железной лестницы в рекламном агентстве «Пимс», но складывается впечатление, что никто не сожалеет об этом. До тех пор пока любопытный и задающий множество вопросов новый копирайтер не начинает смущать сотрудников своими неуместными вопросами. Чтобы расследовать смерть Виктора, лорд Питер Уимзи под именем своего кузена Дэса Брэдона устраивается на работу в это агентство, но вскоре попадает в запутанную паутину вымогателей и наркодилеров, от рук которых погибло уже пять человек.
Детектив-любитель лорд Питер Уимзи и его друг главный инспектор Паркер случайно узнают о смерти пожилой состоятельной дамы Агаты Доусон, которая страдала от неизлечимого рака. За ней ухаживала ее внучатая племянница, профессиональная медсестра Мэри Уиттакер. Уимзи заинтригован, подозревает, что дело нечисто, несмотря на отсутствие явных доказательств преступления или мотивов, и начинает расследование.
...Рано утром Вы идете в свою ванную и обнаруживаете труп неизвестного, на котором нет ничего, кроме разве что пенсне...Дороти Л. Сэйерс – звезда классического английского детектива, мастер загадок, автор более десятка детективных романов. Она привнесла в этот жанр оригинальность, интеллектуальную изощренность, живость и остроумие. Главный герой ее романов, лорд Питер Вимси, аристократ, эрудит и интеллектуал, виртуозно расследуя запутанные преступления, способен сыграть смертельную шутку с самым мрачным и жестоким из злодеев, разрушая его замыслы.
Уже почти столетие очаровывают читателей романы блистательной англичанки Дороти Ли Сэйерс о гениальном лондонском сыщике Питере Уимзи. Особое место среди приключений лорда Питера занимает история его отношений с писательницей Гарриет Вэйн, начавшаяся в книге «Сильный яд». «Где будет труп» эту историю продолжает: Гарриет отправляется в путешествие — и тут же находит на берегу моря свежего покойника с перерезанным горлом. По всем признакам — самоубийство, но не такова Гарриет, чтобы удовлетвориться столь скучной версией.
Игорь Дуэль — известный писатель и бывалый моряк. Прошел три океана, работал матросом, первым помощником капитана. И за те же годы — выпустил шестнадцать книг, работал в «Новом мире»… Конечно, вспоминается замечательный прозаик-мореход Виктор Конецкий с его корабельными байками. Но у Игоря Дуэля свой опыт и свой фарватер в литературе. Герой романа «Тельняшка математика» — талантливый ученый Юрий Булавин — стремится «жить не по лжи». Но реальность постоянно старается заставить его изменить этому принципу. Во время работы Юрия в научном институте его идею присваивает высокопоставленный делец от науки.
Ну вот, одна в большом городе… За что боролись? Страшно, одиноко, но почему-то и весело одновременно. Только в таком состоянии может прийти бредовая мысль об открытии ресторана. Нет ни денег, ни опыта, ни связей, зато много веселых друзей, перекочевавших из прошлой жизни. Так неоднозначно и идем к неожиданно придуманной цели. Да, и еще срочно нужен кто-то рядом — для симметрии, гармонии и простых человеческих радостей. Да не абы кто, а тот самый — единственный и навсегда! Круто бы еще стать известным журналистом, например.
Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света. Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса — который безусловен в прозе Юрия Мамлеева — ее исход таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь. Главная цель писателя — сохранить или разбудить духовное начало в человеке, осознав существование великой метафизической тайны Бытия. В 3-й том Собрания сочинений включены романы «Крылья ужаса», «Мир и хохот», а также циклы рассказов.
…22 декабря проспект Руставели перекрыла бронетехника. Заправочный пункт устроили у Оперного театра, что подчёркивало драматизм ситуации и напоминало о том, что Грузия поющая страна. Бронемашины выглядели бутафорией к какой-нибудь современной постановке Верди. Казалось, люк переднего танка вот-вот откинется, оттуда вылезет Дон Карлос и запоёт. Танки пыхтели, разбивали асфальт, медленно продвигаясь, брали в кольцо Дом правительства. Над кафе «Воды Лагидзе» билось полотнище с красным крестом…
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.