Человек по кличке Мышь - [25]

Дневные выпуски газет поместили весьма скудную информацию о ходе расследования. Никаких заголовков, набранных жирным шрифтом, никаких фотографий и подписей под ними.

Сегодня утром в Париж прилетел господин Мартин Остин, вицепрезидент компании СМБ, более известной как Базельская группа. Он остановился в отеле на улице Риволи и незамедлительно встретился с рядом официальных лиц, в том числе с послом Швейцарии во Франции, а также с некоторыми руководящими чиновниками французского министерства внутренних дел. В одиннадцать часов дня месье Остин принял у себя старшего инспектора Люка, после чего сделал ряд важных заявлений. В частности, по его глубокому убеждению, французская полиция проявила излишнее рвение, инициировав расследование без веских на то оснований, поторопившись придать нежелательной огласке некоторые сугубо приватные факты из личной жизни месье Лоёма. Так, по словам Мартина Остина, нет ничего загадочного в том, что месье Лоём исчез на некоторое время из поля зрения персонала гостиницы. Всем известно его пристрастие к уединенной жизни. Вполне возможно, он просто удалился в деревню, чтобы насладиться тишиной и провести несколько дней вдали от городской суеты. Разумеется, газет он там не читает, а потому и не в курсе, какая шумиха поднялась в прессе вокруг его персоны.

И на этом точка. Никаких упоминаний о Мюллере, Доре или, тем более, о молодой женщине по имени Люси Бойсвин. Также ни полслова

о бродяге по кличке Мышь, чьими фотографиями и хвастливыми заявлениями, сделанными накануне представителям прессы, пестрели все утренние газеты.

По всему чувствовалось, что Мартин Остин согласовал ход расследования на самом верху. Седовласый дородный господин, облаченный в строгий черный костюм, с неизменной сигарой во рту, едким дымом которой он окуривал всех, с кем беседовал в течение дня, судя по всему, не намерен был шутить и сразу же взял все в свои руки.

Трудно было представить себе этого месье смеющимся. Наверное, в последний раз Мартин Остин смеялся в далеком-далеком детстве. Когда он тяжелой поступью величественно входил в комнату, с непроницаемым выражением лица и равнодушным взглядом, то всем присутствующим мгновенно становилось ясно, кто здесь главный.

Во всяком случае, персонал отеля понял это сразу же, как только Мартин Остин вылез из такси и угрожающим жестом пресек попытку швейцара взять у него из рук небольшой кейс.

Подойдя к стойке администратора, он грозно прорычал молодому человеку в униформе:

— Мартин Остин!

И ему тут же вручили ключи от номера и кипу телеграмм, пришедших на его имя. Бизнесмен просмотрел их, не отходя от стойки, ловко вскрывая телеграммы ногтем. Он читал их с таким видом, словно хотел испепелить взглядом не только бумаги, но и сами буквы.

Спустя десять минут после появления бизнесмена в отеле к парадному входу подкатил шикарный лимузин с дипломатическими номерами и увез господина Остина в посольство, где он был принят самим послом. Мгновенно поддавшись диктату важного гостя, посол поспешил связаться с министром внутренних дел и вызвался лично сопровождать его во Дворец правосудия.

После встречи с министром последовал шквал телефонных звонков. Министр позвонил префекту полиции, тот, в свою очередь, связался с начальником департамента, а последний озвучил указания уже непосредственно группе следователей, ведущих дело об исчезновении швейцарского финансиста.

К одиннадцати часам дня все было кончено. Мартин Остин без труда сумел убедить французские власти, что те повели себя весьма опрометчиво, проявив излишнее рвение и инициировав расследование без веских на то причин. Естественно, вся вина за излишнюю поспешность в столь щекотливом деле была незамедлительно возложена на старшего инспектора Люка, замыкающее звено в цепочке задействованных должностных лиц высокого ранга.

По возвращении в отель господин Остин принял старшего инспектора Люка у себя в номере. Их беседа состоялась в конференц-зале, специально предназначенном для всевозможных деловых встреч и совещаний. Люка усадили за огромный овальный стол, покрытый сукном, на котором в строгом порядке стояли двенадцать чернильниц и столько же промокательниц, а затем Мартин Остин продиктовал старшему инспектору текст, скорее похожий на официальное заявление, чем на изложение личного мнения. Во время диктовки бизнесмен непрестанно мерил комнату тяжелыми шагами, от которых сотрясались полы и мигали лампочки в люстрах номера этажом ниже. Иногда он задерживался возле стола и смотрел инспектору через плечо, словно желая удостовериться, что тот исправно помечает в своем блокноте каждое сказанное им слово.

…ничто в характере месье Эдгара Лоёма, в его поведении или состоянии его финансов, не дает оснований предполагать, что его временная отлучка носит незапланированный характер, сопряженный с риском для жизни… Опасения, озвученные его подчиненным Фридрихом Мюллером, совершенно беспочвенны…

Слово подчиненный было повторено дважды с ударением на каждом слоге.

…достойно также сожаления, что преждевременно были преданы широкой огласке некоторые обстоятельства личной жизни месье Лоёма, причем без соответствующей всесторонней проверки всех обнародованных фактов