Человек-Паук. Веном-фактор - [24]

Там он включил красный свет и закрыл за собой дверь. Покосился на столик, на который кто-то положил его камеру и сэндвич в пластиковой упаковке на тарелке. Сверху лежала записка с текстом: «А теперь съешь вот это, глупыш!» – и смайликами. Внизу страницы красовался отпечаток губ. Улыбнувшись, Питер распаковал пластик и принюхался. Салат с тунцом, самое то для завтрака.

Следующие несколько минут Питер доставал склянки с проявляющими растворами и перемешивал их содержимое в различных ванночках. Затем потянул за ниточку вентилятора, чтобы разогнать скопившуюся вонь, и достал из камеры перемотанную катушку. Осторожно вытащив пленку из контейнера, он бросил ее в первую ванночку и включил таймер.

Приглядывая за негативами, он проглотил половину сэндвича. В красном свете, как и всегда, ничего нельзя было сказать наверняка. Для Питера Паркера этот момент всегда был худшим: полное надежд ожидание. Кажущаяся поначалу полезной картинка может иметь изъяны в цвете или контрастности, может оказаться зернистой – подобные снимки на газетных страницах превратятся в пятнистую грязь. Никогда нельзя угадать, получилась фотография или нет, пока не отпечатаешь контактные копии. А в некоторых случаях и они ничего не скажут – тогда придется делать пробные распечатки снимка в том издании, в котором ты бы хотел увидеть свою фотографию, и проверять, смотрится она или нет. На все это уходило огромное количество бумаги и химикатов – деньги на ветер, если фотография окажется плохой. Один из рисков профессии…

Таймер выключился. Питер потянулся в ванночку парой щипцов, немного побултыхал пленку, а затем бросил ее в фиксатор. На первый взгляд, снимки получились отличными. У многих фотографий в композиции присутствовали необходимые диагонали, это просматривалось даже сейчас. Однако оставалось непонятным, окажутся ли достаточно четкими мелкие детали. Питер снова включил таймер и принялся ждать.

Наблюдая за тем, как отсчитывается время, Питер принялся за вторую половину сэндвича. «Веном, – подумал он, – вот бы кого мне запечатлеть на пленку». Проблема, по крайней мере для Питера, заключалась в том, что при встрече с Веномом, ему приходилось слишком печься о сохранении собственной шкуры и не вспоминать об упущенных возможностях сделать хороший снимок. «Если Веном действительно в городе, нужно как можно быстрее с ним разобраться».

И наверняка долго ждать такой «разборки» ему не придется. Всякий раз, как Веном неожиданно объявлялся в городе, проходило не так уж много времени, прежде чем он начинал охотиться за Человеком-Пауком, или, что еще хуже, за Питером Паркером. Вот в чем заключалась главная проблема. Веном знал, кто скрывается под маской Человека-Паука, знал, где найти его и Мэри Джейн. Большой, широкоплечий силуэт Венома – последнее, что Питер хотел увидеть еще хотя бы единожды на стене своей гостиной.

Таймер выключился. Питер вытащил пленку из фиксатора, поднес ее к красному свету и впервые хорошенько взглянул на негативы. «Чудненько», – выдохнул он. Там оказалось несколько хороших снимков Человека-Паука, парочка вполне приличных – Хобгоблина и еще немалое количество достойных с ними обоими в кадре. Датчик движения сделал свою работу. Питер задумался, нельзя ли еще добавить в систему контроля над движением несколько программ, которые управляли его паучьими датчиками. «Поставь один датчик на суперзлодея, и компьютер сможет постоянно держать его в кадре». Питер, конечно, не переживал, будет ли сам присутствовать на этих фотографиях, не настолько он эгоистичен. Город и так прекрасно знал, как выглядит Человек-Паук. Жителей очаровывали в первую очередь суперзлодеи, и на любом кадре, содержащем и героя и злодея, следовало позаботиться, чтобы по центру снимка оказался именно злодей.

А затем Питер наткнулся на то, что очень надеялся увидеть: один из первых кадров на пленке, соответственно, один из последних снимков, запечатлел процесс ограбления. «Неплохо, – тихо сказал Питер, – уж такая сцена точно привлечет их внимание, если ничто другое не справится с этой задачей».

Он задумчиво уставился на большие бочки на фото. Один из немногих недостатков его камеры крылся как раз, к сожалению, в невозможности приблизить нужные объекты. На фото мало что представлялось возможным разобрать за исключением огромной наклейки «Опасно! Радиация!» на боку. Нет никакого смысла пытаться это увеличить.

«Теперь – печать». Питер подвинул блокнот и начал делать пометки. «Второй, шестой, седьмой, восьмой, девятый… четырнадцатый, шестнадцатый… восемнадцатый…» Он отметил все снимки, которые хотел напечатать, уточнил, какие он сделать в формате двадцать на двадцать пять вместо восемь на тринадцать, затем пожал плечами. «Обзорный лист, шесть двадцать на двадцать пять, затем эта, затем эта… эта… Готово».

После этого дела пошли бодрее. Выбор экспозиции всегда становился для него одним из худших – нужно было предугадать мнение редактора. Иногда было сложно сказать, что им понравится больше: тщательно составленная композиция или множество четко видимых деталей. Самое мудрое – выбрать лучшие экземпляры с тем и другим вариантами, прихватить с собой примеры других фотографий и не забыть обзорный лист, на котором содержались крошечные изображения каждого кадра на пленке. Последний не раз спасал Питеру гонорар, ведь редакторы регулярно выбирали для печати снимок, который сам фотограф по каким-то причинам не потрудился распечатать.