Человек отменяется - [50]

возникли у нас в самом начале. С самым нашим появлением. И в этом случае действительно сомневаться не приходится, почему и как исчезли наши предшественники неандертальцы. А сейчас я даже полностью уверен: именно так и было. Наши сородичи их съели! А сколько еще видов животных пали жертвой нашего неуемного аппетита и канули в Лету? Тысячи и тысячи… Достаточно заглянуть в Красную книгу. Чуть прибавил один вид в интеллекте — и баланс природы начал рушиться! Теперь взялись за пернатых, один депутат выдвинул даже идею отстрелять всех перелетных птиц, чтобы избежать гриппа. В чем же наибольшая гадость и мерзость тех соображений, которые высказал мне генерал? Они еще глубже заставили меня возненавидеть самого себя. Мы только и были заняты тем, что во все века украшали наш порочный, испорченный вид обольстительными красками, возвышали его вычурными комплиментами, неискренними тостами. Мы хотим видеть в себе прекрасное, а то, что порочно, кровожадно, мстительно, — удел анонимных выродков. Между тем экранные и книжные сюжеты, воспевающие жестокость, пользуются огромной популярностью, венчаются лаврами и премиями. В обществе не наблюдается утомления от этих главных продуктов массового спроса, ему каждый день подавай все новые и новые садистские сериалы. Я об этом думал, но не очень основательно. Но сегодня после общения с генералом окончательно убедился, что в нашей крови существует некий таинственный элемент, определяющий ненасытное стремление к извращенному насилию. Иначе почему бы все это ?

Тут помощник подвел к Ивану Степановичу господина Папикова. Это был неряшливый толстенький мужичок небольшого роста в сером неприметном костюмчике. Его потрепанный, в пятнах, галстук был короток, узел перекосился и болтался между второй и третьей пуговицами рубахи. Каблуки были скошены с внешней стороны. Больше похожий на мелкого провинциального служащего, чем на влиятельного столичного чиновника, он пригнулся, выражая особое почтение, протянул господину Гусятникову полноватую ручку и, услужливо улыбнувшись, представился: «Государственный советник третьего ранга Николай Николаевич Папиков. По вашему требованию. Пунктуально, с полным желанием угодить».

— Садитесь, любезный Николай Николаевич. Рад знакомству. Никакого требования не было и не могло быть. Таких замечательных людей, как вы, не вызывают на встречу, а сердечно приглашают. Я бы даже сказал, упрашивают прийти! Мечтал пообщаться с вами по одному весьма деликатному делу. Но прежде всего хочу спросить: чем вас угостить?

— Ой-ой, не буду вас утруждать. Хочу лишь послужить вам. Слушаю и прошу сообщить: чем могу быть вам полезен? — услужливо заморгал чиновник невыразительными глазками. — Я много слышал о вашей широкой натуре. Всем известна ваша доброта и высокие гонорары, которыми вы одариваете ваших… как сказать-то? Ваших… партнеров по совместной работе.

«Прохиндей! — мелькнуло в голове у господина Гусятникова. — Умеет одной фразой поднять цены на услуги Научились они в высших сферах бюрократии коммерческим приемам. Neng gou, shangren! (Сноска: Китайский — Способный коммерсант).

— История небольшая, но хлопотная, а потому немалых денег стоит, — начал Иван Степанович. — У моей приятельницы есть нерадивый родственник, да еще и единственный. Он находится в одном из ваших исправительных учреждений. И срок отчуждения у него немалый: зверское убийство. Какие варианты существуют для его освобождения? У этой милейшей дамы сегодня именины. Чтобы добиться ее благосклонности, хочу пообещать ей, что малый в ближайшие дни окажется на свободе. Пока никакие подробности его криминального дела мне неизвестны. Но если получу от вас необходимый совет, заверение, что мы, договорившись, сможем его освободить, то через пару дней готов вам обо всем этом деле доложить. Вопрос стоит так: идти мне сегодня к ней на именины или искать другую приятельницу, не обремененную щекотливыми хлопотами? А она ну очень хороша… Да и мог ли я обратить внимание на что-то заурядное? Правда, любовь нынче покупается за наличные, говорят, даже быстрее и основательней, и отдаются с большим, чем при бескорыстном чувстве, пламенем, но меня интересует некая игра. Хотя, по сути, тот же пошлый вариант, спрятанный в театральные декорации.

— Понимаю, ой как понимаю вас. Ради женщины сам на что угодно готов пойти, на самые невероятные затраты и хлопоты без стыда согласился бы. Вы правы, Иван Степаныч, тут деньги немеренные нужны. Шутка ли, выхлопотать освобождение заключенному по статье «убийство», тем более зверское. Похлопотать-то можно, и с успехом можно, но шестизначная цифра в долларах потребуется. Очень тяжелое, даже тяжеленное дельце предлагаете, хотя, зная ваше благородство и замечательные возможности, могу твердо заявить, что вопрос решаемый. Только интерес необходимо четко обозначить. Утвердить, как говорится, ставку. Нынче, правда, предварительные договоренности редко работают. Дело это не одного дня, а цены на услуги растут быстрее, чем инфляционный показатель. Ведь сами стремились жить в рыночных отношениях.

— Сколько придется выложить, можно знать наперед?