Человек-огонь - [6]
Только мало дает это ремесло. Богатеи за труд старика расплачиваются грошами, поселковое начальство считает, что Томин обязан работать на него бесплатно, ну а у сирот и вдов он сам не берет.
Летний, жаркий день.
Афанасий Михайлович сидит на своем складном стареньком стульчике, который привез со службы, тачает голенище сапога и тихо напевает:
Внук примостился рядом. Он усердно раскалывает колесики на тонкие плашки, заостряет их с одного края и колет на равные дольки. Получаются шпильки — сапожные гвозди.
Коле жарко, хочется на Казачье озерко, где сейчас ребятишки купаются до гусиной кожи, но он терпит, знает — пока не выполнит задание — не отпустят.
— Деда, расскажи про Стеньку Разина, — просит внук.
Старик вынул изо рта конец дратвы, заправленной в щетинку, украдкой улыбнулся в седую редкую бороду.
— Ишь чего захотел знать? Так и быть, расскажу. Давным-давно наши прапрадеды под барином жили. Лютый был барин, зверь-зверем. Томил он своих крестьян непосильным трудом, томил голодом, жаждой, зноем, до смерти забивал арапниками. Не вынес такого лиха народ, расправился с барином и подался на Дон. Прослышали, что там человек объявился, который за бедных заступается. Встретили Степана Тимофеевича и ходили с ним по Каспию в Персию, по Волге-матушке удалые песни распевали, бояр да помещиков громили. А за это один твой пращур от царя получил награду: веревочный галстук с перекладиной. Кто в живых остался, подались на реку Яик и начали казаковать. Слава у нас стала казачья, а жизня — собачья.
Старик умолк. Коле не терпится узнать, что было дальше, и он тихонечко трогает его за руку.
— Казаки служили царю-батюшке, на охране Руси стояли. Одним летом дедов наших по тревоге комендант крепости поднял, бабушки даже хлебы не успели из печей вынуть. Погрузили скарб на брички, посадили ребятишек и — в дальнюю дорогу. Недалеко от впадения Кочердыка в Тобол обоз остановился. Здесь срубили крепость и жилье. Не смирились Томины с собачьим житьем. И когда в Куртамыше объявился есаул Емельши Пугачева Иван Алферов, пошли они к нему, ударили челом, возьми, мол, нас к себе за правду биться. Под селом Кипелью супостаты одолели отряд Ивана Алферова, не дали ему соединиться с главным войском Емельяна Ивановича. Да и в штабе Пугачева измена вышла. Скрутили руки Ефиму Томину — и на перекладину. Серафим и Матвей Томины укрылись за Тоболом, в киргизских степях. Много лет они странствовали. Вернулись домой, и стали их прозывать степняками. Под корень наш род вырубили, а он вновь отрастал и плодился. Терпелив бог, да и его терпению конец приходит. Ниспошлет он нам нового защитника.
…Закончилась горячая пора — уборка урожая. Наступила осень, а вместе с нею подошло время начинать занятия в школах.
Афанасий Михайлович сидит на лавке у порога, чинит хомут. Коля вбежал в избу, бухнулся деду в ноги.
— Чего тебе? — строго спросил старик, а у самого молодо заблестели глаза: знал, чего надобно внуку, и ждал этой минуты.
— Отпусти, дедуся, в школу.
— Благословляю, внучек. Может, ученый человек из тебя выйдет.
Школа. Полная военная форма и шашка на боку, только деревянная. Изучение приемов рубки тоже на деревянном коне. Все казачата мечтают о всамделишных конях и шашках.
Домой Коля прибегал всегда веселым и радостным. Выучит уроки, усядется на подоконник, вырезает из бумаги всадников и приклеивает их к стеклу. Окно превращается в поле боя. Тут и шашками рубят, пиками колют, конями мнут супротивников.
За это, конечно, от матери получал нагоняй, но дед заступался.
Любил Коля читать вслух книжки. Залезут с дедом на печь, поставят светильник на брус, Коля читает, а старик слушает и чего-нибудь добавит от себя. Читать приходилось вполголоса, чтобы младших сестренок и братишек не разбудить. Проснутся — качай до полуночи.
Однажды мальчик смастерил маленькую молотилку. Все, как у настоящей, только из дерева. Колосья даже обмолачивала.
Дед похвалил внука и в награду подарил набор своего инструмента:
— Мне он теперь уж ни к чему, глаза плохо видеть стали, руки трясутся.
Вскоре Томиных постигло большое горе: умер дед. Большая семья разделилась, Дмитрий Афанасьевич стал строить свой дом. Но беда не ходит одна — скоропостижно скончался отец Коли. Мать осталась с тремя детьми, ждала четвертого. Все хозяйство легло на щуплые плечи старшего сына.
Спустя два года после смерти отца мать вышла замуж за другого, уехала с ним в соседнее село. Имущество было разделено.
Коля не захотел жить с отчимом, остался в Казачьем Кочердыке. Переселился к дяде Леонтию, где жила бабушка Анна, а дом сдали в аренду.
Школу пришлось оставить и пойти работать на маслозавод к богатею Харинасу.
На холодном каменном полу стоит Коля и крутит тяжелую маслобойку. Штаны закручены до колен, русые волосы спадают на лоб. Перед глазами качается серая стена. Его товарищ, маленький худенький татарчонок Ахметка, поскользнувшись, упал, тяжелая фляга вырвалась из рук, и молоко разлилось.
Распахнулась дверь, на пороге выросла грузная фигура Харинаса. Он стоит, словно глыба на каменных тумбах, зло прищурив заплывшие жиром глаза. Хозяин подошел к перепуганному Ахмету, приподнял его за шиворот, и удары тяжелых кулаков посыпались на голову мальчика.
К 60-летию Вооруженных Сил СССР. Повесть об авиаторах, мужественно сражавшихся в годы Великой Отечественной войны в Заполярье. Ее автор — участник событий, военком и командир эскадрильи. В книге ярко показаны интернациональная миссия советского народа, дружба советских людей с норвежскими патриотами.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.