Человек нового мира - [62]

Одно из самых больших зол и бедствий, которые остались нам от старого капиталистического общества, это полный разрыв книги с практикой жизни, ибо мы имели книги, где все было расписано в самом лучшем виде, и эти книги, в большинстве случаев, являлись самой отвратительной лицемерной ложью, которая лживо рисовала нам капиталистическое общество.

Поэтому простое книжное усвоение того, что говорится в книгах о коммунизме, было бы в высшей степени неправильным… Без работы, без борьбы книжное знание коммунизма из коммунистических брошюр и произведений ровно ничего не стоит…»[22]

Значит, первое предостережение — от начетчиков; коммунизму нужно учиться у жизни, нужно учиться в работе, нужно учиться в борьбе. Книга не есть путь к познанию коммунизма, это есть только пособие хотя и важное, но даже второстепенное по сравнению с уроками жизни…

Дальше:

«Еще более опасным было бы, если бы мы начали усваивать только коммунистические лозунги. Если бы мы вовремя эту опасность не поняли и если бы мы всю нашу работу не направили на то, чтобы эту опасность устранить, тогда наличие полумиллиона или миллиона людей, молодых юношей и девушек, которые после такого обучения коммунизму будут называть себя коммунистами, принесло бы только великий ущерб для дела коммунизма.

Тут перед нами встает вопрос о том, как же нам нужно сочетать все это для обучения коммунизму? Что нам нужно взять из старой школы, из старой науки?»[23]

Это, конечно, коренной вопрос.

«Старая школа заявляла, что она хочет создать человека всесторонне образованного, что она учит наукам вообще. Мы знаем, что это было насквозь лживо, ибо все общество было основано и держалось на разделении людей на классы, на эксплуататоров и угнетенных. Естественно, что вся старая школа, будучи целиком пропитана классовым духом, давала знания только детям буржуазии. Каждое слово ее было подделано в интересах буржуазии. В этих школах молодое поколение рабочих и крестьян не столько воспитывали, сколько натаскивали в интересах той же буржуазии. Воспитывали их так, чтобы создавать для нее пригодных слуг, которые были бы способны давать ей прибыль и вместе с тем не тревожили бы ее покоя и безделья. Поэтому, отрицая старую школу, мы поставили себе задачей взять из нее лишь то, что нам нужно для того, чтобы добиться настоящего коммунистического образования.

Здесь я подхожу к тем нареканиям, к тем обвинениям старой школы, которые постоянно приходится слышать и которые ведут нередко к совершенно неправильному толкованию. Говорят, что старая школа была школой учебы, школой муштры, школой зубрежки. Это верно, но надо уметь различать, что было в старой школе плохого и полезного нам, и надо уметь выбрать из нее то, что необходимо для коммунизма.

Старая школа была школой учебы, она заставляла людей усваивать массу ненужных, лишних, мертвых знаний, которые забивали голову и превращали молодое поколение в подогнанных под общий ранжир чиновников. Но вы сделали бы огромную ошибку, если бы попробовали сделать тот вывод, что можно стать коммунистом, не усвоив того, что накоплено человеческим знанием. Было бы ошибочно думать так, что достаточно усвоить коммунистические лозунги, выводы коммунистической науки, не усвоив себе той суммы знаний, последствием которых является сам коммунизм. Образцом того, как появился коммунизм из суммы человеческих знаний, является марксизм.

…Если бы вы выдвинули такой вопрос: почему учение Маркса могло овладеть миллионами и десятками миллионов сердец самого революционного класса — вы сможете получить один ответ: это произошло потому, что Маркс опирался на прочный фундамент человеческих знаний, завоеванных при капитализме…»[24]

Это в высшей степени важное положение, на котором я бы хотел остановиться. Мы почти всегда понимаем, что естествознание и технические науки мы должны взять такими, какими передает их нам буржуазное наследие, и в этом отношении мы почти целиком можем принять их выводы. Не то с социологией. Владимир Ильич достаточно подчеркнул здесь, что социологические науки больше всех других отражали эту тенденцию натаскивать на угодный для буржуазии дух растущую молодежь своего класса и чужого. Отсюда, конечно, можно сделать такой вывод: буржуазная социальная наука вредна и ненужна. Конечно, она вредна и ненужна постольку, поскольку ненужна и вредна старая школа. Но есть ли в ней что-либо полезное? Да как же иначе. Из нее вырос марксизм. Марксизм сделался учением миллионов рабочих, между тем вырос он из буржуазной социальной науки. Тут никаких сомнений быть не может. Опираясь на прочный фундамент человеческих знаний, завоеванных при капитализме, изучивши законы развития человеческого общества, марксизм мог сделаться учением миллионов рабочих.

Но может быть одно дело до Маркса, а другое дело после Маркса? Марксу пришлось построить свою социологическую систему на основе полуфабрикатов, созданных буржуазной наукой. Он брал из этой науки только те элементы, которые были здоровыми и прогрессивными, но если бы кто-нибудь сказал, что социологическое здание Маркса достроено, он вызвал бы протест со стороны каждого коммуниста. Целый ряд проблем еще не разрешен. Предстоит огромная работа марксистской мысли по довершению здания Маркса не в смысле пересмотра его принципов, а в смысле рассмотрения при его свете огромного количества материала. Куда можно было бы двинуться сейчас с нашими проблемами о Западе и Востоке, если бы мы не изучали и новых фаз развития капитализма и того, что делается на этом Востоке. Ведь теоретическое величие Ленина в том и состоит, что он учитывал новые фазы развития капитализма и новые условия, в которые стал этот капитализм.