Человек, небо, космос - [35]

Это дьявольское изобретение садисты впервые применили на Северном Кавказе. Автомобили-фургоны, в которых окись углерода в течение 12–15 минут удушала жертвы, зачастую для маскировки были помечены красным крестом. Так фашисты надругались над эмблемой самой гуманной в мире службы. Я впервые услышал о душегубках здесь, в Минеральных Водах.

На санитарном самолете прилетела Назарова. С весны она несколько изменилась: лицо осунулось, морщинки как бы взяли в скобочки полные губы. Но большие темные глаза по-прежнему лучились.

— Здравствуйте, товарищ флагманский врач… Александр Николаевич! — улыбаясь, в своей «гражданской» манере приветствовала она.

— Здравствуйте, Эсфирь Марковна, — пожал я ей руку.

Мы договорились, что она тотчас же выедет в Ессентуки. Приказом начальника тыла хозяйственное обслуживание дома отдыха возлагалось на 70-ю комендатуру авиагарнизона.

— Когда встречать первых «курортников»? — спросила Назарова.

— Через два дня, — ответил я скорее в шутку, чем всерьез.

— Хорошо, — улыбнулась она.

К не оставлявшему меня чувству приподнятости, вызванному тем, что мы идем вперед и гоним захватчиков, примешивалась горечь. Настало время ликвидировать армейский хирургический лазарет в Дербенте. Он не был предусмотрен штатами.

Помощник начальника сануправления по ВВС ничем не мог нам помочь.

Авиационный хирургический лазарет между тем целиком и полностью оправдывал свое назначение. За четыре с половиной месяца в нем побывало на излечении 340 раненых и больных. Среди возвращенных в строй было 68 летчиков.

Командующий армией, которому я доложил обо всем, приказал перевести выздоравливающих раненых в лазареты БАО и искать пути для создания армейского авиационного госпиталя.

13 января Назарова прислала телефонограмму: «Дом отдыха санаторного типа готов к открытию». А ведь прошло всего два дня, как она уехала из Минеральных Вод. Значит, она работала без устали, не зная ни минуты покоя. Я позвонил начальникам санслужб авиадивизий и отдельных авиаполков: представить командирам частей списки летчиков, особенно нуждающихся в отдыхе.

Январь стоял метельный, низко над землей постоянно висели облака. Они сильно затрудняли полеты, а иногда делали их невозможными. Самолеты чаще всего вылетали на боевые задания небольшими группами, парами, а то и в одиночку. И все-таки авиация работала. В штаб непрерывно поступали сведения об уничтоженных эшелонах противника, железнодорожных мостах, танках, орудиях, скоплениях автомашин.

20 января войска Северной группы освободили Невинномысск, 21-го Ставрополь, 23-го — Армавир. Горная и возвышенная местность осталась позади.

Нельзя поскупиться на добрые слова о батальонах аэродромного обслуживания! Новые аэродромы они готовили так быстро, что могло показаться — отступающий противник оставляет их в полном порядке. Между тем все постройки немцы взрывали или минировали, на взлетно-посадочных полосах оставляли крестообразные рвы. Понимали: в грязь и холод не так просто расчистить и подготовить новые площадки.

При освобождении Ставрополя большую помощь нашим войскам оказали партизаны. Они освободили от врага около 70 населенных пунктов, прилегающих к краевому центру. В городе действовали диверсионные группы. Когда 347-я стрелковая дивизия 44-й армии завязала бои на окраине Ставрополя, партизаны взорвали в центре города большой склад боеприпасов и вступили в вооруженную борьбу с гитлеровцами. К ним присоединились сотни рабочих предприятий.

О ставропольских партизанах мы слышали и раньше. Наши самолеты частенько бомбили вражеские объекты по их сигналам с земли. В 8-м отдельном полку гражданской авиации летчик П. Савельев как-то рассказал мне, что за 20 вылетов в район Ставрополя его Ан-9 перевез больше 150 партизанских организаторов. Это были люди разного возраста, в основном местные жители. Штаб партизанского движения на Ставропольщине возглавлял М. А. Суслов. Вспоминая августовский день, когда мы покидали Ставрополь, я и поныне восторгаюсь исключительным патриотизмом советских людей и изумительной способностью партии организовать непримиримую борьбу с оккупантами.

24 января Ставка Верховного Главнокомандования вывела Северную группу войск из состава Закавказского фронта и преобразовала ее в самостоятельный Северо-Кавказский фронт. Командующим был назначен генерал-лейтенант И. И. Масленников (с 30 января — генерал-полковник).

Новый фронт получил задачу основными силами нанести удар на Краснодар, выйти на побережье Азовского моря и вместе с Черноморской группой Закавказского фронта окружить и уничтожить северокавказскую группировку противника. Он также должен был помочь Южному фронту отрезать пути отхода врагу через Ростов, и овладев Батайском и Азовом.

4-я воздушная армия, пользуясь улучшением погоды, усилила боевые действия. Особенно много боевых вылетов совершали летчики 230-й штурмовой авиадивизии подполковника С. Г. Гетьмана.

Широко известным стал успех лейтенанта С. И. Смирнова и младшего лейтенанта В. С. Слепова. 26 января они штурмовали станцию Малороссийская. В это время там находилось четыре эшелона с боеприпасами и горючим. Пожар, сопровождаемый взрывами, уничтожил не только железнодорожные составы, станционные сооружения также были разрушены. Мобилизовав местное население, фашисты стали строить железнодорожное полотно, но закончили эту работу только 30 января. В тот же день станция была занята нашими войсками.