Человек, нашедший свое лицо - [5]

УБИЙСТВЕННЫЙ СМЕХ

После этой злополучной съёмки Престо сел в автомобиль и, по словам шофёра, «загнал машину насмерть».

Неудовлетворённость, обида на жизнь, возмущение несправедливостью природы, оскорблённое самолюбие, терзания неудовлетворённой любви — всё, что накапливалось в его душе годами, словно прорвалось в страшном извержении. В бешеной езде он хотел найти успокоение, словно хотел убежать от самого себя.

— Вперёд! Вперёд! — кричал Престо и требовал, чтобы шофёр дал полную скорость. И они мчались по дорогам, как преступники, за которыми гонится полиция. А за ними и в самом деле гнались. Пролетая мимо ферм, они давили гусей и уток, шествующих с соседнего пруда, и обозлённые фермеры гнались за ними с палками, но, конечно, не могли догнать. Два раза за автомобилем погнались на мотоциклетках полицейские, так как автомобиль мчался с недопустимой скоростью и не желал остановиться, несмотря на энергичные требования полицейских. Однако полицейским мотоциклам невозможно было угнаться за автомобилем Престо. Это была одна из лучших во всей стране, сильнейших машин, сделанная по особому заказу Тонио Он любил скорость во всём.

В пять часов вечера Престо, пожалев шофёра, разрешил сделать остановку у придорожного кабачка и пообедать. Сам Престо не притронулся ни к чему и только выпил кувшин холодной воды.

И снова началась та же бешеная езда весь вечер и всю ночь. Шофёр валился от усталости и, наконец, заявил, что он засыпает на ходу и не ручается, если разобьёт машину вместе с седоком.

— Вперёд! — крикнул Престо, но потом вдруг поднялся со своего места, отстранил шофёра и сам взялся за руль. — Вы можете отдохнуть, — сказал Тонио шофёру. Тот завалился на широкое сиденье автомобиля и тотчас крепко уснул.

А мысли Престо неслись с такой же скоростью, как машина.

— Это надо кончить! Это надо кончить раз навсегда! — шептал Престо.

Когда шофёр проснулся, было семь часов утра. Автомобиль стоял у виллы Гедды Люкс.

— Выспались? — ласково спросил Престо шофёра. — Я зайду сказать доброе утро мисс Люкс, а вы подождите здесь. Потом мы поедем домой.

Семь часов утра — слишком ранний час для визита, но Тонио знал, что Гедда Люкс встаёт в шесть. Она вела чрезвычайно регулярный образ жизни по предписанию лучших профессоров-гигиенистов, чтобы на возможно больший срок сохранить обаяние молодости и красоты — свой капитал, на который она получала такие большие проценты.

Люкс уже приняла ванну, покончила с массажем и теперь делала лёгкую гимнастику в большой квадратной комнате, освещённой сверху, через потолок. Среди белых мраморных колонн стояли огромные зеркала, отражавшие Гедду. Во фланелевом утреннем костюме, полосатых шароварах, коротко остриженная и гладко причёсанная, она напоминала очаровательного мальчика.

— Тонио? Так рано? — сказала она приветливо, увидав в зеркале приближавшегося к ней сзади Тонио Престо.

И, не прекращая выгибаться, наклоняться и распрямляться, продолжала:

— Садитесь. Сейчас будем пить кофе.

Она не спросила, что привело его в такой ранний час, так как привыкла к странностям Престо.

Тонио подошёл к большой, удобной кушетке, присел на край, но тотчас вскочил и заходил большими кругами по комнате.

— Престо, перестаньте ходить, у меня голова кружится, глядя на вас, — сказала Люкс.

— Мне нужно поговорить с вами, — произнёс Престо, не прекращая своей круговой прогулки. — По делу, по очень серьёзному делу. Но я не могу разговаривать, когда вы раскачиваетесь и приседаете. Прошу вас, сядьте на диван.

Люкс посмотрела на Престо, в несколько прыжков добежала до дивана и уселась с ногами, оставив маленькие туфли на мозаичном полу. Престо подошёл к ней и сказал:

— Вот так.

Видимо, он делал невероятные усилия, чтобы сохранить полное спокойствие, держать в повиновении свои руки и ноги, не двигать туфлеобразным носом.

— Гедда Люкс! Мисс Гедда!.. Я не умею говорить… Мне трудно… Я люблю вас и хочу, чтобы вы были моей женой.

Предательский нос его начал подниматься кверху и двигаться. Гедда опустила глаза вниз и, сдерживая поднимающуюся волну смеха, сказала как можно серьёзнее и спокойнее:

— Антонио Престо. Но я не люблю вас, вы это знаете. А если нет обоюдной любви, что же может нас объединить? Коммерческий расчёт? Он говорит против такого брака. Посудите сами. Мой капитал и мои доходы равняются вашим. Я не нуждаюсь в деньгах, но и не желаю уменьшать свои доходы. А брак с вами понизил бы мой заработок.

Престо дёрнул головой.

— Каким образом?..

Люкс, продолжая упорно смотреть на пол, ответила:

— Очень просто. Вы знаете, что публика боготворит меня. Вокруг моего имени создался своего рода культ. Для сотен тысяч и миллионов моих зрителей я являюсь идеалом женской красоты и чистоты. Но поклонники требовательны к своему божеству. Их преклонение должно быть оправдано. Толпа зорко следит за малейшими подробностями моей частной жизни. Когда я на экране, последний нищий имеет право любоваться мною и даже воображать себя на месте героя, завоевавшего моё сердце. И именно поэтому-то я никому не должна принадлежать. Толпа, пожалуй, примирилась бы ещё, если бы я вышла замуж за героя, за мужчину, который получил всеобщее признание как идеал мужской красоты или мужских добродетелей. Достойным мужем для богини может быть только бог или, в крайнем случае, полубог… Если бы толпа узнала, что я вышла замуж за вас, она пришла бы в негодование. Она сочла бы это преступлением с моей стороны, издевательством над самыми лучшими чувствами моих поклонников. Толпа отвернулась бы от меня. А толпа делает успех…