Человек на все рынки: из Лас-Вегаса на Уолл-стрит. Как я обыграл дилера и рынок - [14]

.

Чтобы разместить всех в нашем доме, отец в свободное от своей ночной работы время перестроил чердак, устроив там две спальни и добавив лестницу. В одной из этих комнат жили мы с моим братом Джеймсом (Джимми), другую отдали Сэму. Появление в доме десяти новых жильцов в дополнение к нашей семье из четырех человек усложнило нашу жизнь не только с точки зрения нехватки места и дополнительных расходов на их содержание. Одна из моих теток, ее муж и трехлетний сын заболели в японском лагере туберкулезом. Чтобы не заразить остальных, они ели из отдельной посуды, и любая ошибка в выборе столового прибора могла дорого нам обойтись. Разумеется, мы все дышали одним и тем же воздухом, так что мы все равно могли заразиться от их кашля и чихания. Несколько десятилетий спустя при первом же рентгене моих легких в них обнаружился небольшой очаг поражения, который, однако, оставался устойчивым. Врач считал, что он мог возникнуть в результате моих контактов с туберкулезными больными.

Вторая поселившаяся у нас тетка приехала с супругом и тремя детьми. Ее муж, солдафон с фашистскими замашками, требовал от жены и детей беспрекословного выполнения всех его приказов. Возможно, именно это, а также все то, что эта семья перенесла во время японской оккупации, превратило их старшего сына в настоящего, по моему мнению, социопата. Он сказал моему брату, что хочет меня убить. Ни тогда, ни позже я не имел никакого понятия о том, чем это было вызвано. Хотя Фрэнк – назовем его так – был старше и крупнее меня, в случае столкновения с ним я не собирался отступать. В качестве меры предосторожности я налил в бутылку с пульверизатором концентрированного нашатырного спирта – это было самое безобидное средство из моего арсенала химического оружия. После того, как их семья переехала, мы никогда больше не встречались, но другие родственники рассказали мне, что впоследствии он воевал в Корее. Говорили, что ему так понравилось убивать, что он остался там на второй срок. Еще один двоюродный брат, который несколько лет спустя видел Фрэнка с семилетним сыном, был неприятно поражен тем, как он командовал мальчиком в военной манере.

После смерти Фрэнка в 2012 году в некрологе говорилось, что он стал широко известным мастером и преподавателем боевых искусств.

Видя, что Вторая мировая война сделала с моими родственниками и как Первая в сочетании с Великой депрессией ограничила возможности моего отца, я твердо решил добиться лучшей судьбы для себя и детей, которые, как я надеялся, у меня когда-нибудь будут.

Несмотря на все ужасы, перенесенные моими родственниками, мне ни тогда, ни позже не приходило в голову винить в этом или преследовать американцев японского происхождения. Я узнал о том, как правительство США обращалось с ними, только после того, как они были интернированы в специальные лагеря, их земли и дома были экспроприированы и проданы властями, а их дети исчезли из моей школы. Нам с моими близкими друзьями Диком Клером и Джимом Хартом, а также другим ученикам и учителям, рассказал о несправедливом обращении с американцами японского происхождения Джек Чессон. После войны, когда некоторые из интернированных учеников вернулись в школу, Джек поведал мне об одном из них: в тесте на IQ парень получил 71, попав в нижние 3 % шкалы. Но Чессон, у которого был диплом по психологии, считал, что этот ученик необычайно умен, а его низкий результат связан с плохим знанием английского. Не мог бы я позаниматься с ним на больших переменах? Конечно. В следующем полугодии он снова сдал тест и на этот раз получил 140, что соответствует категории «чрезвычайно одаренных», верхнему 1 % шкалы, и значительно превышает уровень, требуемый для вступления в общество «Менса» (организацию для людей с высоким коэффициентом интеллекта).

Мой интерес к науке стремительно развивался: я тратил часть денег, заработанных на развозке газет, на радиодетали для сборки любительского радиооборудования, на химикаты, которые я покупал в местной аптеке или заказывал по почте, и на линзы, которые я использовал для сооружения дешевого телескопа из картонных трубок.

В ноябре 1946 года, когда я учился во втором классе старшей школы, я увидел объявление о распродаже военных запасов метеозондов компании Edmund, которая занималась производством оборудования для научных исследований. Еще с тех пор, когда я собирал модели самолетов, я вынашивал планы создания своей собственной летающей машины. Одна из моих идей состояла в строительстве маленького самолета – миниатюрного, компактного, но способного поднять меня в воздух. Я также думал о сооружении небольшого дирижабля, одноместного вертолета или, как вариант, летающей платформы. Я собирался делать уменьшенные в масштабе модели этих летательных аппаратов – это позволило бы упростить и удешевить их изготовление, а также разрешить некоторые практические проблемы. Все это лежало за пределами моих финансовых возможностей, однако полет на воздушных шарах был мне по карману. Я тщательно продумал все шаги, необходимые для достижения успеха.

Воодушевленный идеей плавного полета в небеса, я заказал десять шаров диаметром по два с половиной метра, что обошлось мне в 29,95 доллара – что-то около 360 долларов в нынешних деньгах. Самостоятельное изучение химии позволило мне выяснить, что каждый шар диаметром два с половиной метра, наполненный водородом, может поднять шесть с небольшим килограммов груза. Поскольку я весил 43 килограмма, восьми таких шаров должно было быть достаточно, чтобы поднять меня самого, обвязку и балласт: суммарная грузоподъемность составила бы около 50 килограммов. Поскольку я не знал, как купить требуемый водород по доступной для меня цене, я решил использовать нашу домашнюю газовую плиту. Она работала на природном газе, основной компонент которого – метан, подъемная способность которого составляет чуть меньше половины подъемной способности водорода. Если бы мои первые испытания прошли успешно, я всегда мог купить еще несколько шаров. Я воображал, как плавно поднимаюсь над нашим домом, привязанный к шестнадцати воздушным шарам, как передо мной открывается сначала панорама нашего района, а затем и раскинувшиеся на много километров во все стороны виды Южной Калифорнии. В качестве балласта я собирался взять с собой мешки с песком. Тогда я мог бы подниматься выше, просто высыпая часть песка для уменьшения веса, причем можно было не опасаться покалечить кого-нибудь внизу. Для снижения или приземления я планировал использовать для каждого шара самодельную систему клапанов, которая позволяла выпускать из них нужное количество газа.